8-е Признание

Два молодых человека еще не закончили свой осмотр. Они откручивали гайки и болты и снимали колесные обода, надеясь обнаружить тайник с наркотиками или оружие, но когда мы с Конклином открыли коричневую мужскую сумку из кожи и заглянули внутрь, я сказала:

— Успокойтесь, ребята. Всё здесь.

Я стала вынимать содержимое сумки, а Конклин раскладывал его на стол с подсветкой. Феллер — усердный молодой человек двадцати четырех лет, страдающий синдромом навязчивых состояний — выравнивал выложенные предметы и фотографировал их. Он, без шуток, в дальнейшем вполне мог стать следующим Гилом Гриссомом.[15]

Мое сердце отбивало безумную чечетку, и, если честно, я была удивлена такому волнению. За прошедшую неделю мое отношение к Скитальцу Иисусу несколько раз менялось. Сначала я сбросила его со счетов, как одного из множества бездомных, которых ежегодно убивают в споре за место для ночевки или из-за выпивки.

Пока Синди не сказала нам, что всем наплевать, именно это я и чувствовала.

Затем Скиталец Иисус оказался торговцем наркотиками, и я снова потеряла к нему интерес. Теперь он стал для нас хищником без чести и совести, а я вновь тщательно обдумывала его дело.

Кто застрелил этого парня?

Что мы узнаем благодаря его вещам?

Найти и открыть сумку Скитальца было сродни пробуждению рождественским утром, когда обнаруживаешь, что Санта оставил под елкой весь свой мешок.

Я вытащила блокнот, чтобы вести запись вещей.

Предметы, с первого по четырнадцатый, представляли собой неинтересную нам смесь: заплесневелый бутерброд в пакете со струнным замком, несколько стопок банкнот, разделенных по достоинству и перехваченных резинкой, — на взгляд не больше двух тысяч долларов.

Там нашлась потрепанная Библия с именем Родни Букера на первом чистом листе и то, что сначала показалось самым важным, — полдюжины пакетиков со сверкающим белым порошком, примерно по шесть унций кристаллов метамфетамина.

Но настоящий интерес представляла находка под номером пятнадцать: кожаная обложка размером примерно восемь на двадцать сантиметров, в которой обычно путешественники держат паспорт и билеты на самолет.

Конклин открыл обложку, вынул содержимое и развернул бумаги, держа их так, словно перед ним были свитки Мертвого моря. Когда он положил бумаги на стол, Феллер сделал их снимки и огласил содержание:

— Запись о прошедшем техобслуживании автомобиля. Замена масла и охлаждающей жидкости, пробег — 258 501 километр. Дальше похоже на выигрышный лотерейный билет, пять номеров из восьми, датирован днем, предшествующим дню смерти Скитальца.

Я отметила несколько квитанций о взносе депозита, общей суммой за три дня, немногим больше трех тысяч долларов и еще счет из забегаловки.

Но когда наши криминалисты нашли за дверной панелью бумажник Скитальца, находящиеся в нем бумаги едва не отправили нас в нокаут.

Глава 89

Это был тонкий бумажник из мягкой кожи с выбитыми на золотой пластине в уголке инициалами РБ. Я вытащила из него водительские права Букера и заметила в отделении для счетов листочек желтой бумаги.

Я его развернула, и в глаза бросилась дата. Мозг лихорадочно пытался осмыслить увиденное.

— Это счет за машину, — сказала я. — Родни Букер второго мая купил в Тихуане подержанный автобус, всего за несколько дней до смерти. Здесь сказано, что это был старый школьный автобус тысяча девятьсот восемьдесят третьего года выпуска.

Я по-прежнему смотрела на пожелтевший листок, а перед глазами стоял прогремевший на пересечении Маркет-стрит и Четвертой улицы взрыв старого школьного автобуса, наполнивший воздух кровавой дымкой и усеявший тротуар ошметками тел.

Погибло десять ни в чем не повинных людей.

Многие были ранены, но отделались шрамами.

Я вспомнила рассыпанные повсюду осколки и разговор с экспертом по поджогам, Чаком Ханни: он показывал мне разбитые и расплавившиеся части внутри автобуса, поясняя, что данный транспорт был передвижной лабораторией по производству метамфетамина.

Владельца автобуса так и не нашли.

— Что говорила нам Сэмми? — спросила я у своего напарника. — Скиталец сначала готовил наркотики дома, но потом это стало слишком опасным.

— Верно.

Я вытащила из бумажника еще один листочек. Это был простой, сложенный пополам белый листок, размером десять на пятнадцать, с полоской клея на одной стороне — явно вырванный из блокнота. Он содержал пересчет песо в доллары. Мне в глаза бросилось накарябанное на нем слово «эфедрин», являвшийся основным составляющим метамфетамина.

Конклин смотрел на лист через мое плечо.

— Там ведь внизу стоит подпись, да? Буква «X» и что-то похожее на Гомес.

— Хуан.

— Имя Хуан Гомес такое же распространенное, как и Джон Смит. Оно может ничего не значить, но, с другой стороны, так звали изготовителя метамфетамина, который был во взорвавшемся на Маркет-стрит автобусе и умер прежде, чем его выкинуло взрывом прямо на фонарный столб.

Я едва могла поверить сокровищу, оказавшемуся в моих руках.