8 историй

Женя промолчала, просто обняла его еще крепче и уткнулась холодным носом в мужскую шею. Она тоже невыносимо тосковала. С тех пор их жизнь относительно стабилизировалась. Они нашли гармонию, и жили душа в душу. Да, это было нелегко, да, приходилось постоянно все взвешивать и тысячу раз обдумывать. Но счастье, которое накрывало парня, когда он находился рядом с любимой, стоило всех затраченных усилий. От ребят исходила такая гармония, что даже в универе уже никто не удивлялся такому союзу. Отношения с одногруппниками наладились, а Никитос даже извинился, что тогда, на вечеринке, спьяну ляпнул фигню. Женька окончательно освоилась в коллективе, и чувствовала себя все более раскованно. А Богдан просто радовался за нее. В общем, все было хорошо. И девушка, и учеба, и работа, которую он заимел благодаря Женьке – они взялись за разработку небольших web-сайтов, и к настоящему времени уже достаточно неплохо на этом зарабатывали.

Только одно не радовало Богдана – мать, которая не давала ему жизни, изводя нравоучениями на тему того, что такая, как Женя, ему вовсе не пара. И сегодня Богдан решил, что не может больше это все терпеть. По факту, он и так пропадал у Женьки большую часть времени. Домой приходил разве что спать, ну и слушать нотации родительницы – без этого никуда. Вообще, конечно, странно было осознать на двадцать первом году жизни, что твоя мать – недалекая, закостеневшая в стереотипах женщина. А ведь Богдан до последнего пытался объяснить ей все про Женькин синдром. Но это было совершенно напрасно. Мать вбила себе в голову, что его девушка умственно отсталая, и никакие факты не могли убедить ее в обратном. Шаблонность мышления, стереотипы, пробелы в образовании… Здесь все наложилось, одно на другое, и жить в такой обстановке Богдан больше не мог. Последней каплей стало сегодняшнее утро:

– Ты что, опять к ней собираешься?

– Не понимаю, что тебя удивляет. Я хочу поздравить свою девушку с Восьмым марта.

– Ты пропадаешь у нее целыми днями, тратишь кучу денег на подарки, и ради кого, спрашивается?!

– Ну, знаешь ли, зарабатываем мы с Женькой вместе. И еще не известно, были бы ли у меня эти деньги, если бы она не нашла мне работу.

Татьяна Ивановна обреченно выдохнула. Попыталась зайти с другого бока:

– Ну, Богдан, ну сам подумай… Вот зачем тебе такое на всю жизнь?! Ни детей родить… Ни в люди приличные выйти.

Богдан ехидно усмехнулся.

– Как раз приличные люди все поймут. Знаешь ли, есть в приличном обществе такое понятие, как толерантность. И детей мы родим замечательных, когда время придет.

– Да таким же нельзя размножаться, дурья твоя башка!

– Мама, – жестко парировал парень. – Ты заходишь слишком далеко.

– Сынок, да ты посмотри на нее… На глазищи эти страшно огромные…

– Хватит! Достаточно! Глазищи огромные?! Ну, надо же, недостаток какой! А может, именно из-за этих глазищ она меня по-настоящему видит?! Принимает таким, какой есть? Любит безоговорочно. Меня, Богдана Белова! Никто не видит, а она видит. Понимаешь? Впрочем, нет… Ты тоже слепа.

– Запудрила она тебе мозги, Богдан! Вот, уже и против матери идешь! Чего только дальше ждать?!

– А знаешь… Ничего не жди. Ухожу я. Захочешь принять мою пару – милости прошу. А чернить все, что у нас есть, я больше не позволю.

Так он и оказался с сумкой, в которую сложил нехитрые пожитки, на обочине дороги. Хорошо, что таксистка нормальная подвернулась. За полтос отвезла… Богдан настолько задумался, что не заметил, как они приехали. У подъезда топталась Ирина Васильевна. Богдан протянул деньги водителю, и выскочил из машины. Вита проводила парня взглядом, отметила, что женщина, с которой он поздоровался, была очень красивой и ухоженной, холеной даже. Сейчас, правда, она выглядела немного растрепанно, как будто парень застал ее врасплох, впрочем, судя по невольно подслушанному разговору, так, наверное, и было. Вита уже собралась отъезжать, когда женщина взмахнула рукой и поспешно подошла к автомобилю.

– Извините, вы еще свободны? Смогли бы меня подвезти в спортклуб Атлант? Здесь недалеко…

– Кончено, – кивнула Вита. – Присаживайтесь.

Женщина кивнула, крикнула что-то напоследок парню и уселась в машину.

Богдан поспешил вверх по ступенькам. Открыл дверь своим ключом, зашел в квартиру. Сердце стучало, как сумасшедшее. Как его примет Женька? Как она отнесется к его переезду, который он с ней даже не обсудил? Что, если не разрешит ему остаться?! Ирина Васильевна сказала, что, вроде, Женя не слишком переживала, но кто знает? Он вошел в комнату девушки, она работала за компьютером, и даже не повернулась к нему. Опять закрылась? Опять ушла в себя?

– Мне в нашей последней работе совсем не нравится цветовая гамма, – небрежно заметила она, как будто бы он не только сейчас зашел, а никуда и не уходил со вчерашнего вечера, когда они до хрипа спорили над новым заказом.

– Мы можем еще все изменить. Подобрать другие оттенки, – осторожно парировал Богдан.

– Угу… Подумаем еще, – сладко потянулась девушка, вставая из-за стола. – И поставь ты уже эту сумку. А лучше сразу разбери. Я освободила тебе полки справа.