8 лет без кокоса

Тут вернулся дед с моим зеркалом в мега-классной раме «под Японию», и расспрашивать джентльмена о подробностях его сделки было уже неприлично. Я раскланялась со всеми и отправилась домой. Где, как выяснилось, сегодня ночью меня ожидал «сюрпрайз», и, надо сказать, не самый приятный.

Дело в том, что я не люблю… Нет, я просто ненавижу, когда меня будят посреди ночи. Потому как после этого я не могу уснуть до утра. А когда рано утром намечается поездка на дайв, то недосып, мягко говоря, очень плохо отражается на моем состоянии и настроении. Могу баллон с воздухом забыть открыть. И услышать матюги Тишинского в свой адрес. И, самое неприятное, в ответ сказать нечего — ведь заслуженные матюги-то. В общем, когда ночь огласил чудовищный рев, я была далека от восторга. «Блин, имам что ли правоверных на молитву созывает?» — спросонья решила было я. Взглянула на часы — час тридцать ночи. Рано еще для молитвы-то. Уж не случилось ли чего? Рев, тем временем, приближался. Когда звуки раздались возле дома Шнайдера, мне стало не по себе. Но совсем дико я себя почувствовала, когда поняла, что ревун воспроизводит не что иное, как русские слова! Да еще аккомпанирует себе на гитаре.

«Вдвоем с тобой, вдвоем с тобой остались ты да я, любимаЯ-любимаЯ…». Твою мать, это же Лось! Да еще дома спьяну перепутал. Вот придурок-то… С Лосем, или инструктором по винд-серфингу Сашей Лосенковым, мы познакомились несколько недель назад. Лось был счастливым обладателем двухметрового роста и ярко-зеленых глаз. А так же акустической гитары. Между тем этот инструмент надо было бы отобрать у него к чертовой бабушке, причем ради его же собственного блага. Ибо Саша обладал очень громким голосом, зато музыкальный слух у него отсутствовал напрочь. Вера же в свои музыкальные таланты у Лося была безгранична, и особенно она обострялась под воздействием алкоголя. Позавчера же у Саши обнаружился еще один минус, на сей раз гораздо более существенный. Ко мне зашел Тишина и сказал без всяких предисловий:

— Анна-на, завязывай эту дурь с Лосем.

— Леша, какого черта?…

— А такого, что я драку не хочу разнимать.

— Какую еще драку? — не поняла я.

— Твою с женой Лосенкова. Она с ребенком на следующей неделе приезжает в Дахаб.

— С женой?…

— Ну да. У него в Москве жена и дочка маленькая. Я гляжу, он тебе не сообщил?..

— Очевидно, за три недели не успел.

Я, честно признаться, не больно-то расстроилась — Лось мне уже порядком поднадоел, и я уже сама подумывала, как бы от него мягко отвязаться. На прямой конфликт идти не хотелось — сообщество маленькое, страна чужая, в такой ситуации еще и воевать с кем-то — глупо. Но делать нечего — Лосенкову я в этот же день, без особых эмоций сообщила, что мы расстаемся. Лось набычился и пробубнил что-то про то, как я еще об этом пожалею. И вот он, похоже, приступил к исполнению своей угрозы, заголосив дурниной под шнайдеровским окном. Тим, разумеется, проснулся, и уже бурно выражал свое неудовольствие.

— ЛюбимаЯ-любимаЯ! — самозабвенно вопил Лось, ничуть не смущаясь, что «любимая» отвечает ему прокуренным басом и по-немецки.

— Шайзе! — ревел Шнайдер, и выкидывал из окна какие-то предметы, причем, судя по звуку, довольно тяжелые. Их слаженный дуэт уже перебудил пол-Дахаба. Я же еще надеялась, что Лосенков, наконец, поймет, что его не жаждут ни видеть, ни, тем более, слышать, и уберется восвояси. Тут раздался громкий свист, будто от снаряда, затем грохот, ойканье, и Лось смолк. Стало понятно, что на сей раз Тим не промахнулся. «Уж не насмерть ли?!» — перепугалась я. «ЛюбимаЯ-ЛюбимаЯ!!!!» — раздалось еще громче прежнего. «Шайзе!!!» — немедленно включился Тим.

«Либо Лось протрезвеет и заткнется, либо Шнайдер прибьет его на хрен!» — поняла я. Вдруг послышался шум подъезжающей машины. Другого шанса не будет. Если, конечно, это не полиция. А если полиция — ну что ж, тем лучше… Я выскочила на улицу. «Саша! Сюда иди!». Схватив обалдевшего от привалившего счастья Лося за руку, я выскочила на дорогу, наперерез чьему-то пикапу.

«Пожалуйста, отвезите этого раздолб… этого человека в кэмп „Лайт Хаус“! Ему очень плохо, он сам не дойдет!» — взмолилась я и сунула водителю небывало щедрую для такой поездки купюру в 20 фунтов. Бедуин ошалело покивал и даже вышел из кабины, дабы помочь мне закинуть не вяжущее лыка тело в кузов. Подойдя к кузову, я вскрикнула и отшатнулась — оттуда на меня внимательно смотрели три пары желтых дьявольских глаз. Вот е-мое, что это еще за машина? Кому понадобилось колесить по улицам в такое время?!!! «Мееее» — ответили мне из темноты. Уфф… Кругом одни козлы, пора уже привыкнуть.

А я уж чуть было креститься не начала. Между прочим, арабская деревня — далеко не самое подходящее для этого место… Я поглядела на временно прислоненного к плетню Лося, затем на бедуина: «Вы уверены?…». «Да, конечно!» — бедуин уже проникся ситуацией и тихо смеялся — «Довезем, не волнуйся!».