8 марта, зараза! (СИ)

Ответ приходит довольно быстро: в его ответе — доксовские файлы и отповедь: «Алла! Не смей присылать свои глупости на мою рабочую почту! И заканчивай воровать чужие труды. Пора начинать самой думать. Ты высшее образование получаешь или часы отсиживаешь? Меня начинают пугать твои интеллектуальные способности. Это — последний раз. Г.А.»

На глаза наворачиваются злые слёзы. Как он может?! Почему нельзя просто скачать и отправить. Обязательно надо поумничать! Показать, какой ты правильный!

Бесит! Вот, реально, временами он меня дико бесит! И я понимаю на своей шкуре, почему в обществе недолюбливают ботанов и заучек. Слишком уж они о себе мнят.

Скачиваю и форматирую файлы, превращая их в необходимые мне рефераты, сбрасываю на флэшку и злая ложусь спать.

Но не спится. Ворочаюсь. Ворчу.

Даже картинки нашей первой близости — раньше спасавшие и вытягивавшие из депрессняка — не помогают.

Кое-как дотягиваю до утра. Невыспавшаяся, ещё более злая и растрёпанная плетусь на кухню. Делаю себе крепчайший кофе в огромной супной кружке. И, обняв тёплый напиток, как есть, в лёгкой пижамке и тёплой вязаной кофте тащусь на задний двор. Давно заприметила там террасу и садик в японском стиле, но всё никак не было времени и возможности их изучить. Теперь вот наверстаю упущенное.

Выхожу на террасу, ставлю кружку на парапет и… замираю, завороженная увиденным. В лучах утреннего только пробуждающегося солнца тренируется Гектор. Белое кимоно, белые холщовые брюки, чёрный пояс. Босиком. Тёмные волосы липнут к вспотевшему лбу.

Движения плавные, отточенные, хищные. Это напоминает какой-то таинственный танец смерти.

Восточные единоборства вообще красивы. А в исполнении Гектора — чистая магия…и секс.

Я смотрю на Асхадова и ловлю себя на том, что просто-напросто глотаю слюни. Сейчас, когда я знаю, каким он может быть в постели, — именно таким, как мне нужно, — простое желание превращается в неуёмную жажду.

Как он там говорил — вела себя, как похотливая самка.

Именно так я себя и чувствую сейчас, борясь с сильнейшим желанием наброситься на Гектора и…

Он замечает меня и одаривает насмешливым взглядом:

— Хочешь присоединиться? — интересуется с лёгким ехидством.

— Вот ещё, — фыркаю. — Это не для меня.

Не замечаю, как он оказывается рядом — движется так легко и быстро, что смазываются очертания.

Задираю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

Вдыхаю исходящий от него коктейль запахов — пота, свежести, ещё чего-то терпкого.

Хочу его до одури. Хорошо, что критические дни, наконец, миновали. И я смогу…

… Действую неосознанно: подаюсь вперёд, собираюсь коснуться его щеки.

Гектор не позволяет. Одной рукой перехватывает моё запястье — не больно, но явно показывая, кто главный, другой — обнимает за талию, немного отклоняя назад. Нависает надо мной, впивается в губы.

Я запускаю свободную руку в жесткий шёлк его волос и отвечаю жадно, только теперь понимаю, как мне не хватало его поцелуев, его прикосновений, жара большого сильного тела.

— Гектор, — выстанываю, когда он отпускает мои губы, — пожалуйста…

Я плакать готова, умолять, чтобы он меня взял. Хочу его такого — утреннего, прохладного, воинственного…

И он тут же меня отпускает.

— Доброе утро, Алла, — произносит хрипло, пожирает меня глазами, но не трогает.

Я бешусь.

— Ты…ты не человек… как! Как ты это контролируешь?

— Просто, Алла. Именно потому, что человек и наделён интеллектом и силой воли, — презрительно парирует он. — Люди уже давно придумали практики, которые позволяют держать сексуальную агрессию в узде. Хочешь, научу?

— Нет! — топаю ногой, просто взрываясь от злости. — Я тебя хочу! Я здоровая молодая женщина. Мне нужен секс.

Гектор окатывает меня ледяным взглядом и чеканит:

— Если так чешется между ног — купи вибратор.

— Какой ещё вибратор? — меня накрывает неконтролируемое желание убивать.

Гектор хмыкает:

— Судя по всему — большой. Если надо — могу измерять параметры.

Мне дико хочется расцарапать эту красивую рожу.

Но Асхадов лишь проходит мимо, устремляясь к своим важным делам, оставляя меня глотать слёзы и сжимать кулаки от бессильной злобы и непонимания…

2(16)

Порой мне кажется, что я его ненавижу. Так сильно, что заходится сердце. И от этого всё внутри вымерзает, покрывается слоем льда. И становится даже не больно, а пусто. Так, что хочется выть — от отчаянного одиночества.

Ведь, по сути, у меня никого нет в этом мире. Вернее, есть куча родственников с обеих сторон, но мы никогда не были близки. Жили в разных мирах, собираясь лишь по праздникам.

По-настоящему откровенной я могла быть только с мамой.