8 октября 2008 года

Вполне естественно, что в условиях самоустранения силовиков главную роль играли позиция населения и сила лидеров противоборствующих сторон. Как известно, судьба революций решается в столицах, и в этом плане президенту повезло. Москва была настроена радикально демократически, здесь он сразу получал широчайшую поддержку. Впрочем, и в провинции никакой по-настоящему серьезной, организованной поддержкой оппозиция не обладала. Главное же в том, что демократически настроенным москвичам было вокруг кого сплотиться. Вечером 3 октября огромную роль сыграло выступление по телевидению Гайдара, призвавшего народ сопротивляться начавшемуся вооруженному мятежу. До сих пор даже не все сторонники Ельцина уверены в том, что Гайдар был прав, призывая безоружных людей идти, фактически, под пули боевиков. Однако другого выхода, по-видимому, не было. Надо было продемонстрировать и противнику, и колеблющейся армии, что президент имеет реальную поддержку.

В ночь с 3 на 4 октября у Ельцина оказалось значительно больше сторонников «из народа», чем у ФНС. Более того, у «защитников парламента» было две недели на сбор сторонников не только со всей России, но и всего бывшего СССР. Ельцинисты собрались всего за пару часов из Москвы и ближнего Подмосковья. Это и было решающим фактором победы. Увидев, сколько людей собралось на Тверской, военные со скрипом выползли из казарм. Остальное было «делом техники» в прямом и переносном смысле.

Как мне приходилось уже замечать, осенью 93-го в России правые победили левых, граждане — люмпенов, русские — советских. Излишне напоминать о том, что победа была использована не слишком эффективно. И тем не менее событие было поистине историческим. Левая и нацистская сволочь встретилась с настоящей силой, с той, которой не нашлось в 1917-м. Силой власти и силой народа. Последнее им признавать особенно тяжело, поэтому они до сих пор так бесятся. Вечером 3 октября у Моссовета граждан России вообще и русских по национальности в частности за пару часов собралось в несколько раз больше, чем у Белого дома за почти две недели. И конечно, наличие воли народа должно было сочетаться с наличием воли у власти. Много всякого сброда сидело во властных кабинетах, но был Ельцин и это все решило.

Postfactum идеологи проигравшейстороны активно доказывали, что им противостояли чужеземцы, а не соотечественники. Появилась легенда о неких еврейских боевых отрядах, стрелявших в защитников Белого дома (куда ж без евреев-то?). Более того, еще одним участником боев была названа «бригада быстрого реагирования НАТО», коей даже был придуман какой-то номер. В Североатлантическом блоке и до сего дня все воинские формирования до корпусов и армий включительно остаются национальными, лишь начиная с региональных командований появляются объединения именно НАТО, а не США, Великобритании и т. д. Кроме того, ни в одной из натовских армий в тот момент не было такого типа соединений, как «бригада быстрого реагирования». Разумеется, авторам легенды это все прекрасно известно, но очень уж не хотелось признавать, что они проиграли россиянам, а не «инородцам».

В те дни очень ярко проявили себя политические лидеры, до сих пор не сошедшие с политической сцены. Геннадий Зюганов, состоявший в руководстве ФНС, сделал все, чтобы не принимать никакого участия в происходящем. А Григорий Явлинский, вечером 3 октября с телеэкрана на всю страну требовавший от президента подавить мятеж всеми возможными средствами, уже через пару дней начал негодовать по поводу варварских действий Ельцина и его сторонников. Именно эти принципиальные люди ввели в обиход редкий по степени лицемерия термин «расстрел парламента». Интересный получился «расстрел», от которого не пострадал ни один парламентарий. Кроме того, этот термин как-то исключает из рассмотрения факты вооруженного штурма мэрии и «Останкино», которые случились раньше «расстрела». С тех пор и до сего дня жители России ежегодно получают солидную порцию стенаний по поводу очередной годовщины гражданской войны 3-4 октября. Причем стенают не только непосредственно проигравшие национал-социалисты, но и либерально-гуманистический сброд, часть которого, как и Явлинский, в те дни требовала от Ельцина стрелять и давить. Ельцин неожиданно именно так и поступил, предоставив гуманистам широкую возможность проклинать его за исполнение их призыва сколь угодно долгое время (даже мертвого). В общем, ничего удивительного в единении коммунистов и гуманистов нет. Левые всех разновидностей всегда сходятся по принципиальным вопросам.