8 Призраков. Нулевое измерение (СИ)

— Из твоих логов я получил недостающий кусок мозаики, — начал выполнение своей части уговора Волмар и удобно устроился в своем кресле, — бывший мэр, Джонатан Тромбли, оставил хитрую системную заплатку на границах региона, чтобы не прозевать прибытие в Бранд своего сына или тех, кто с ним контактировал. Берт навещал его очень редко и почти всегда Джонатан даже не успевал понять, что сын приехал, так глубоко был погружен в свои исследования и заботы главы региона. Заплатка провоцировала систему на выдачу квеста встречи с мэром. А общаться он любил и его настройки ограничений на встречу были весьма лояльны, — Стиглер поморщился и продолжил, — очень лояльны. Только вот теперь мэр я, настройки ограничений на встречу ужесточены, но хитроумная заплатка Тромбли-старшего осталась. Не имея возможности записать тебя напрямую, программа заметила тысячу приглашений, что секунду назад выдали игрокам за достижения «В числе первых I и II» и мимикрировала с одной лишь целью, выдать тебе приглашение. И система ей поддалась, сгенерировав третий грейд.

У Берта есть отец? Вот что он имел в виду под «семейкой». Мне хочется о многом спросить. Как долго этот мир живет своей жизнью? Понимает ли он, что они внутри игры? Чем они представляют систему? Богом? Знают ли они откуда беремся мы, игроки? Но это не критичные знания. Пользы прямо сейчас они не принесут, а за каждый ответ Волмар точно возьмет что-то взамен, если вообще ответит. Нужно выбрать один, важный точечный вопрос, ответ на который будет полезнее. А то будет так: «У Берта есть отец?» «Да, его зовут Джонатан. Лимит вопросов исчерпан. До свидания».

Немного поразмыслив и расставив приоритет, я спросил:

— Как он смог повлиять на систему?

Стиглер окинул меня безразличным взглядом, явно раздумывая отвечать или нет, в уговоре этого не было, и он четко знал, что отвечать не обязан. Я решил его подтолкнуть.

— Иначе мне не понятно, что вы увидели в логах, — соврал я. Больше привязки к его обещанию. Вообще, он мог сухо процитировать расширенную версию лога, что увидел. Но раз уж сам начал рассказывать историю, говори так, чтобы я понял.

— В Инмо нельзя задавать столько вопросов, ты в курсе? Сочувствую всем меченым, кого угораздит встретить тебя на своем пути, — осуждающе покачивая головой, проговорил мэр.

Это он еще про казнь не знает, — подумал я.

И вместо ответа на мой вопрос Волмар протянул свою тощую руку и впился в меня холодным взглядом. Ясно. Выполнил ровно половину уговора и требует того же. Разумно. Закрой он квест, меня бы ничего здесь не держало и ему пришлось бы применять силу. А интуиция подсказывает, что сила есть, и ссориться с мэром не нужно.

Встаю с дивана и бережно помещаю револьвер в руку чиновника. Системное ограничение «не может быть передано» не позволит Волмару присвоить оружие себе. Даже без запросов навигатору я был в этом твердо уверен, но все равно чувствовал себя неуютно.

Легендарного уровня револьвер Стиглер изучал не больше пары минут. Крутил его с задумчивым лицом и снова что-то бормотал. У меченых тоже есть подобие навигатора? И, наконец, удовлетворенно хмыкнул и положил оружие на стол, двинув в мою сторону. Мое чувство собственника немного утихло, когда мой трофей оказался на расстоянии вытянутой руки. С самого детства не любил делиться. Когда моя вещь оказывалась в руках чужих людей, мне становилось дико неуютно, и тут же хотелось вернуть ее назад. Будь то новенький телефон, ноутбук или безделушка. С возрастом ничего не поменялось.

— Что вам это дало? — спросил я мэра, который глубоко ушел в раздумья и похоже вообще забыл, что я еще здесь.

Чиновник обдал меня тем же безразличным холодным взглядом, но на этот раз за ним последовал ответ:

— Никогда не видел воочию легендарного предмета. К тому же, как глава региона, на встречах я обязан не только оценить потенциал твоей пользы, но и потенциал твоей угрозы. И еще один личный момент: я должен был убедиться, что Берт не винит тебя в своей смерти. Ведь он мой лучший друг, — последнюю часть фразы Волмар произнес настолько угрожающе, что у меня холодок пробежал по спине.

Страх, как снежным ком, нарастал во мне с каждым внутренним вопросом. Он может с ним говорить? Он узнал, что Берта убил я? Что он будет делать с этим? Мстить?

— Я... — я отчаянно пытался что-то сказать, но не мог. Вся уверенность в своих силах и действиях улетучилась, а мэр это прекрасно видел, и даже наслаждался моим жалким видом.

— Не винит, не напрягайся, спринтер. Берт подтвердил твое право владения, и я уважаю его решение... но вот Джонатану Тромбли сам расскажешь откуда у тебя именной револьвер, который он лично сделал своему сыну. И, если он вдруг станет тебя слушать, ему и задашь свой вопрос о том, какие у него отношения с системой, — после этих слов Стиглер едва уловимо провел рукой по видимому только ему интерфейсу и изменился в лице. Доброжелательная и располагающая улыбка ярко контрастировали с холодным безжизненным взглядом мертвой рыбы, которым он одаривал меня до этого.