известные каждому факты в качестве доказательства своей правоты, как это происходило у меня
в институте, получим удовольствие от «игр ума» и в конце найдём какие-то точки
соприкосновения друг с другом, да и всё! А в итоге получилось, что СунОк обиделась чуть ли не
смертельно, обозвала меня дурой и перестала со мною разговаривать. Чёрт! Пришлось
капитально извиниться, пообещав больше не говорить плохо об американцах, пообещать
прочитать книгу, которую она мне принесла, и искренне раскаяться в своём легкомыслии.
Искренне раскаяться получилось, поскольку я, действительно, искренне раскаялся, что затеял
этот разговор, и поклялся себе больше ни с кем из корейцев о политике не говорить. Ну его
нафиг! Имеют корейцы такой взгляд на мир, думают так, - да ради бога, как говорится! Жили же
они как-то до этого, и дальше проживут. А мне нужно молчать, молчать и молчать, чтобы не
попасть в такую ситуацию, как с СунОк. Она-то своя, простит, помиримся, а вот с чужими так не
получится. «Стуканут» в местный совет безопасности о том, что я Америку не уважаю, и посадят
меня. Тут действительно с этим строго, пару раз видел в Сеуле плакаты, типа наших пятидесятых
годов, про шпионов. Вроде - «Не болтай!», «Враг в каждой трубке»… Лучше не связываться.
Целее будешь…
А вот и «Golden Рalace»! Надеюсь, Марко всё так же крут?
- Прошу прощения, - произносит ХёБин, подойдя к столику и продолжая внимательно
приглядываться к облизывающей в этот момент ложку, девушке, - Вы случайно не Пак ЮнМи?
Я не ошиблась?
- О? - поворачивается к ней та, зажав вертикально в руке столовый инструмент, - Госпожа
ХёБин? Добрый день. Рада Вас видеть.
- ЮнМи? - с удивлением её разглядывая, подходит совсем близко к столику ХёБин, - Это ты?
Что ты сделала со своим лицом?
- Что я с ним сделала? - удивляется в ответ ЮнМи, не опуская ложку.
- Ты…
ХёБин ещё раз обегает её глазами.
- Ты сделала пластику? Разве это не вредно в твоём возрасте?
- А, Вы про это… - отвечает ЮнМи, сообразив, о чём идёт речь, - Это результат действия
диеты, госпожа ХёБин.
- Диеты? Что за диета?
- Ничего острого и жирного. Кожа от этого становится чистой, а внешний вид – лучше…
- Да уж, - оценивающе оглядывает ЮнМи ХёБин, - похоже, это действует. Кто тебе
посоветовал такую диету?
- Врач гастроэнтеролог, когда я была у него на консультации.
- Врач? - хмыкает ХёБин, - У тебя появились деньги, чтобы ходить на консультации к врачам?
- На жизнь не жалуюсь, ХёБин-сии. - степенно отвечает ЮнМи и спрашивает, - Могу ли я Вас
угостить обедом, госпожа?
- Хм! - насмешливо хмыкает в ответ та и так же, с насмешкой в голосе, интересуется, - Не
боишься, что я тебя разорю, ЮнМи-ян?
- Я надеюсь на то, госпожа, что Вы тоже придерживаетесь правильного питания и тоже сейчас
следуете какой-нибудь диете, - вежливо улыбается в ответ ЮнМи, - поэтому Вы меня не
разорите. На диете – сложно разорить.
- Тсс…- выдыхает в ответ ХёБин, - остроумно. Но с языком у тебя всё так же, по-прежнему.
Не следишь, что и кому говоришь.
- Простите, госпожа, если мой ответ Вас чем-то обидел…
- Я уже ела, - не став уточнять обиды, говорит ХёБин, - но ты можешь угостить меня кофе.
Угостишь?
- Конечно, госпожа. Мне будет это приятно сделать. Прошу Вас, присаживайтесь, - встав из-за
стола, ЮнМи приглашающим жестом указывает на место за ним напротив себя.
- Скажи, чтобы мне принесли чашку кофе, - обернувшись к свой секретарше, отдаёт ей
приказание ХёБин и берётся рукою за спинку стула.
- Прошу извинить, что отвлекаю тебя от еды, ЮнМи, - говорит она, усаживаясь за столом, - но
мне очень интересно, почему ты здесь?
- В этом нет никакой тайны, ХёБин-сии, - отвечает ЮнМи, - просто это единственное
известное мне место, где готовят настоящую европейскую еду. Поэтому я зашла сюда пообедать.
- Настоящую? Откуда тебе знать, какая еда настоящая, а какая - нет? Ты уже успела побывать
в Европе?