80 лет форы

Далее. Фактически полностью сорваны фашистские планы по уничтожению советской авиации на аэродромах. Наши летчики не дают Люфтваффе захватить в воздухе превосходство. Потери Геринговских асов исчисляются сотнями машин.

На земле все несколько хуже, но в целом ситуация хотя и тяжелая, но стабильная, – глава Генштаба скосил глаза на мерно кивающего в такт его словам Шапошникова. Тот, уловив взгляд начальника, избавил его от тяжелой необходимости произносить плохие новости, взяв эту роль на себя:

– В Прибалтике все гораздо хуже, товарищ Сталин. Наша армия отступает, и пока не в силах остановить вражеское наступление. Имеются многочисленные случаи предательства среди военнослужащих латвийского и эстонского происхождения.

Берия, внимательно слушавший заместителя начальника Генштаба, что-то пометил в возникшем в руке блокнотике.

– А на Юге?

– Здесь ситуация хуже чем в Белоруссии, но лучше, чем в Прибалтике. Наши войска держатся, хотя и несут тяжелые потери.

– То есть, наше положение хотя и неприятное, но катастрофическим его пока не назовешь? – Сталин, наконец, прекратил свое хождение и, остановившись около карты, задумчиво на нее посмотрел. Затем повернулся к Жукову и решительно сказал:

– Несмотря на то, что немец пока, судя по всему, не пробился далеко, наши командующие фронтами не имеют опыта в руководстве боевыми действиями войск, и оставлять их против Гитлеровских генералов в одиночку мне бы не хотелось.

Поэтому Политбюро решило направить вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки. На Западный фронт ею уже направлен маршал Кулик. Вам следует немедленно вылететь в Киев, а оттуда как можно быстрее попасть на передовой командный пункт фронта в Тернополь.

– А как же Генштаб? – вырвалось у Жукова.

– Здесь пока справится и Ватутин. А вы нужнее там. Так что желаю успеха.

Дождавшись, пока генерал покинет кабинет, Сталин повернулся к оставшимся Берии, Тимошенко и Молотову.

– Лаврентий Павлович, прошу.

Тот кивнул.

– Товарищ Жуков имеет не всю информацию. Я опущу некоторые незначительные детали, но скажу самое важное – генерал Павлов войсками не управляет.

– Но кто? – Молотов и Тимошенко сказали это практически синхронно.

– Хороший вопрос. Но факт в том, что это делает не Павлов, а некто, именующий себя "генералом Ледниковым". Причем демонстрирует весьма приличный уровень компетентности.

Сталин согласно кивнул.

– И этот "генерал" знал некоторые очень интересные детали – в частности, об атаке фашистов на Брест или ударе по нашим аэродромам. И то, что он пока делает, значительно сокращает наши потери. Насколько мы можем судить, – добавил Берия после маленькой паузы, посмотрев на вождя и, тем самым, демонстрируя, кого именно имеет в виду, говоря "мы".

– А что Павлов?

– То, что он утверждает, звучит несколько… фантастически. Но еще раз повторюсь, и мои сотрудники это подтверждают, что Павлов ситуацией на фронте не управляет, мы уверены.

– Так кто же тогда этот Ледников? Откуда появился? Знает наши шифры и прочее? Как управляет ситуацией? Думаете, немецкий шпион? – Молотов удивленно помотал головой.

– Не похоже – только если они задумали какой-то уж очень странный план. Сохранить кучу наших войск ради непонятно пока еще чего. Мне кажется, что это англичане и их работа, – не согласился Тимошенко.

– Этого ми пока еще нэ знаэм, – прекратил дискуссию Сталин. – Но есть нэкоторые версии. Как верно замэтил товарищ Берия – фантастическиэ. Так что нэ будэм делать поспешных выводов – наша задача выкинуть Гитлера с территории Советского Союза. А искать, кому говорить спасибо, ми будэм потом…

25 июня 1941 года.

Ночь. Пожалуй, любимая часть дня капитана Антонова. Пройдя целую кучу конфликтов, Владимир пришел к выводу, что лучше всего сражаться ночью. Лично для него. Для его врагов ночь была обычно самым страшным временем. И сегодня он собирался в очередной раз это доказать.

Осторожно приподняв голову, он посмотрел в сторону немецкого лагеря. Посмотрел через ночной канал прицела своей любимой винтовки – старого доброго "Винтореза". Скоро придет очередь тепловизора. Бесшумно сместившись на несколько метров, он снова замер. Те, кто видел его, обычно не верили, что такой медведь может двигаться настолько тихо. Но несколько войн и постоянные тренировки научили Антонова и не таким фокусам. Приготовившись стрелять – а цели были выбраны еще днем – он подал сигнал остальным в группе. Через пару минут пришло первое подтверждение о готовности, а еще через пять – второе. Остальные снайперы доложились еще раньше. Группа прикрытия доложила, что все чисто.

"Ну, что ж, пора и мне начинать вешать фрицам люлей. А то танкисты уже отметились, артиллеристы и вертолетчики тоже. И даже мои коллеги. Но вот и наша очередь", – и Антонов коротко бросил микрофон одно единственное слово:

– Огонь! – и в ту же секунду нажал на спусковой крючок.

Почти бесшумные хлопки выстрелов – и в офицерской палатке не осталось живых людей. Перенос огня на следующую цель. На следующую. Сменить магазин.