80 лет форы [СИ -- версия от 26.03.2010]

Пожав руку маршалу, Сталин сошел с трибуны и уселся на свое место.

Улыбнувшись, Рокоссовский глубоко вздохнул и начал говорить, практически не заглядывая в лежавший перед ним листок с тезисами.

- Одна из центральных идей разработанного плана развития Союза Советских Социалистических Республик заключается в том, что мы создаем политическую систему, не имеющую себе равных, в том числе и среди стран западной демократии. Но что конкретно имеется в виду? - едва начав говорить, маршал мгновенно забыл про неуверенность. Не страшнее чем в бою.

- Западная система - это многопартийная система, правительство доказывает свою правоту тем фактом, что его выбрали.  Партия "А" должна показать, что партия "Б" никуда не годится, и наоборот. Эдакое постоянное перетягивание каната. Наше правительство должно активно прибегать и уже сейчас это делает к консультациям при принятии решений. Нам необходимо иметь возможность взгляда на проблему с разных сторон, а это значит, что обсуждения необходимы. Однако, этот процесс не должен затягиваться - важен быстрый приход к единому мнению, возможно даже и компромиссному в той или иной степени. И после того, как это мнение выработано - все должны работать с максимальной отдачей для достижения поставленной цели.

Советские люди - это мудрые люди, хорошо воспитанные, образованные и подготовленные. Может быть, пока еще не все - но с каждым годом мы все ближе к этому. И поставив единую цель, а потом вместе продвигаясь в ее направлении, советский народ способен на все, что угодно. И последняя война - более чем убедительное подтверждение этих слов!

Наблюдающий за Рокоссовским Сталин незаметно ухмыльнулся. Забывший про бумажку маршал полностью захватил внимание зала.

- Наше большое преимущество вот еще в чем: если правительство не уверено, будет ли работать то-то и то-то, у нас есть возможность поставить эксперимент в отдельных областях. И именно так мы и будем поступать. Пробовать и ошибаться.

Ведь все наше государство - это самая крупная экспериментальная программа, когда-либо существовавшая в мире. Пробуя самые разные подходы, на самых низших звеньях - мы будем выбирать лучший вариант. Если что-то получилось, оно будет принято, не сработало - будет отвергнуто. Даже сейчас, когда мы все еще в начале пути, есть множество примеров, когда инициатива, идущая снизу, была принята руководством и воплотилась в постановления, действительные для всей страны.

На Западе доказательство правоты правительства - это его победа на выборах. А у нас - достигнутые результаты. Вот это - демократия. А вовсе не тот строй, где человек не может зайти в магазин только потому, что у него не такой цвет кожи, - Рокоссовский замолк и сделал глоток воды. В зале слышались одобрительные выкрики.

- Так что же у нас за система? Наша система - это прагматическое, систематическое продвижение к построению нового, процветающего общества. И как говорил товарищ Сталин: мы не должны останавливаться на этом пути. Потому что остановившись - мы проиграем. А у нас нет такого права!

Еще почти час пришедшие в здание ЦК люди внимали словам Рокоссовского, прерывая его аплодисментами, часто становящимися "бурными и продолжительными" и "переходящими в овацию".

И за этот час Лаврентий Павлович Берия сделал для себя несколько отметок.

Если кому-то не нравится новая политика партии и люди, ее продвигающие - тем хуже для этих "кого-то"...

5 сентября 1942 года. Голландия, г. Арнем.

- Эй, Леня! Леня! Васильев! - наконец, майор услышал зовущего его Шимазина и повернул голову.

- Чего такое? - спросил он у однополчанина, терпеливо дождавшись, пока тот проберется через наполнявшую перрон толпу солдат.

- Вы когда грузитесь?

- Да сейчас, собственно, и грузимся. А что?

- Да мне в штабе ничего не объяснили, сказали что-то вроде: "планы поменялись, грузи батальон", а куда, чего, когда - ничего не сказали. Попробовал ломануться к полковнику, а у того сам Малиновский...

- Послал?

- Ага. Вежливо так, - Терентий удрученно развел руками.

- А вот нефига было утренний сбор пропускать, - Васильев погрозил другу пальцем.

- Да я же по уважительной причине, - скептический взгляд Леонида был вполне объясним, учитывая, что Шимазин был большой любитель женщин, и пропуск хорошенькой женщины мимо своего обаяния считал чем-то вроде преступления.

- И сколько лет этой самой причине? И каков цвет ее волос и глаз?

- Черт его знает. Лет где-то около сорока, волосы светлые, а глаза... ну не знаю, я не рассматривал.

- ??? Это... в смысле... ты сейчас вообще о чем? Ты чего, решил перейти на женщин постарше? Молоденькие больше не устраивают?

- А кто вообще сказал, что это была женщина? - предельно серьезным тоном поинтересовался Шимазин. После чего, глядя на выражение лица Леонида, расхохотался.

- Нет, Лень, тебе точно надо срочно бабу найти. А то у тебя в башке черт знает что творится. Я у немецкого полковника документы забирал, насчет там передачи комендатуры нам и все такое.

- И ведь подловил, стервец. Ладно уж, чего там.

- Так чего за галиматья с переводом?