8000 рыбацких советов от знатока

В одном месте, где река была очень узкая, я у самого берега заметил лунку. Только опустил туда мормышку – сразу подъем кивка. Подсекаю – плотвичка граммов на двести. И пошло. Плотва клевала стандартная. Брала и на мотыля, и на червя, и достаточно уверенно. Но потом затихло. Видимо, выловил стайку.

Направился дальше. Нашел похожее на предыдущее место. Возле берега из-подо льда торчала коряга, а рядом с ней я увидел две лунки. Опускаю в одну мормышку с мотылем – поклевка. На крючке бьется мелкая плотвичка. Меняю мотыля на кусочек червячка – та же история. Мелочь брала – только опускай. Я всех плотвичек выпустил назад в реку и тут заметил еще одну лунку – ближе к середине реки. «Должно быть, там течение», – подумалось. Но все равно опустил в этом месте свою маленькую легкую мормышку с парочкой мотылей. Вот она, похоже, коснулась дна, но течение все равно тащит ее за собой, волоча по дну. Вдруг уверенный наклон кивка – и после подсечки на леске ходит сильная рыба. Вынимаю ее на лед – плотвичка граммов на двести пятьдесят. А тащила как полукилограммовая! Похоже, это самец. Недаром же Геннадий Иванович уверял, что самцы намного сильнее сопротивляются, чем самки, особенно если ловля происходит на течении. Новое волочение мормышки по дну – и еще одна хорошая поклевка. На этот раз мне попался достаточно увесистый елец. В этом месте ельцы и плотва брали уверенно. Очевидно, у них не было сомнения в натуральности корма, который естественным образом скатывался по дну на течении.

Побродив по живописной речке, я вернулся к Геннадию Ивановичу. Он тоже пробовал ловить в других местах.

– Ну как, крупняк берет? – поинтересовался я, начиная играть мормышкой у дна в одной из лунок, где был перепад глубин.

И тут кивок моей удочки прижало. Подсекаю. Есть. После утомительно долгой борьбы вынимаю на лед шестисотграммовую плотву.

И у профессора пошло – вижу, снимает с крючка крупную густеру. Делая передышку, он со знанием дела говорит:

– Лункам, как и женщинам, нужно давать отдых, тогда все будет в порядке.

К вечеру повалил густой снег, и вскоре мы засобирались домой. Наша «Нива» взяла курс на Брейтово, Углич, Москву. Впереди долгая и трудная дорога, но настроение у нас умиротворенное. Рыбалкой мы остались довольны.

Последний лед под Рождественом

Так сложилось, что утро у меня было занято, но не хотелось упускать возможность порыбачить в выходной. Я забрал на машине Афанасьича и Сергеича, когда уже был полдень. Решили ехать на самое ближнее из достаточно рыбных водохранилищ – Истринское. Пока думали, где ловить, пока останавливались на заправке да в магазине и выясняли у местных рыболовов, есть ли ход рыбы в притоки, пока согласились, что ехать надо в Рождествено, было уже часа два.

Машину оставили возле ограды красивой древней церквушки. Спустились с высокого берега на лед длинного залива. Вода в водохранилище была сброшена метра на три, судя по тому, что привязанная цепью перевернутая лодка находилась на бугристой отмели метров за двадцать от ровного льда. Подошли к одинокому рыболову-поплавочнику, вяло отвечавшему нам, что клева нет.

– Надо идти выше, на слияние рек, – сказал я своим друзьям.

– Идите, – ехидно улыбнулся незнакомец. – Все оттуда уже вернулись.

Солнце пока еще ярко светило, но с запада уже ползли сплошные серые тучи. Ветер дул порывистый. Иногда налетал сильный шквал.

– Непогода идет, – кряхтел Сергеич. – Какого лешего мы отправились на рыбалку!

Все же пошли на слияние Раменки и Чернушки. Мои старики расположились на кем-то оставленных прикормленных лунках перед отмелью, выступавшей снежным бугром посередине залива. Старых лунок было много, и я, проверив некоторые из них, решил, что рыбы здесь нет. О чем сказал Сергеичу и Афанасьичу и позвал их подниматься выше по реке, которая уже за первым поворотом сузилась до десяти метров и начала петлять дальше, все уменьшаясь по ширине. Но товарищи отмахнулись, сказав, что они прикормят лунки и будут ждать рыбу.

Не хотелось отделяться от коллектива, тем более что с верховья мимо нас то и дело проходили рыболовы, рассказывая, что сегодня на реке делать нечего: рыбы нет. Когда возле нас остановились двое очередных рыболовов, я спросил: а в субботу они ловили? Те отвечали, что в субботу клев был отменный, брала достаточно крупная плотва и подлещик. «Но если рыба пошла на свежую воду, она из реки уже никуда не денется, – подумал я. – Просто нужно ждать, когда погода более-менее установится».

Я поднимался метр за метром по обмелевшей речке, наскоро облавливая встречающиеся лунки. Играть мормышкой было трудно – низовой ветер все время сбивал пластичные движения кивка, поэтому приходилось делать на его пути преграду, подвигая рыболовный ящик вплотную к лунке. Изредка попадались мелкие окуньки и плотвички.