80000 километров под водой

Восемнадцатого марта, после двадцати безуспешных попыток пробить себе дорогу, «Наутилус» был окончательно затерт льдами. Это была уже не ледяная каша, не пловучие льды, даже не ледяные поля, а неподвижный и несокрушимый барьер из сросшихся между собой ледяных гор.

— Сплошные льды, — сказал мне канадец.

Я понял, что Нед Ленд, как и все полярные мореплаватели, считает это препятствие непреодолимым. Солнце показалось на несколько минут в полдень, и капитан Немо сделал точные вычисления. Мы находились под 51°30' долготы и 67°39' южной широты. Как видим, «Наутилус» прошел уже довольно далеко в глубь Антарктики.

Ни впереди, ни позади нас теперь не было видно чистой воды. «Наутилус» был окружен обширной торосистой равниной, усеянной бесформенными глыбами, нагроможденными в том хаотическом беспорядке, который отличает поверхность реки накануне вскрытия льда, но в гигантски увеличенном масштабе. Тут и там виднелись островерхие гребни ледяных холмов, вздымавшихся на двести и больше футов в высоту. Дальше стояли ряды отвесных ледяных утесов, одетых в сероватую туманную дымку. Над этим унылым пейзажем царила мертвая тишина, нарушаемая только взмахами крыльев и резкими криками буревестников. Все тут казалось мертвым…

Вот в каком месте пришлось «Наутилусу» остановить свой смелый бег!

— Знаете, господин профессор, — сказал мне в этот день Нед Ленд, — если нашему капитану удастся пройти дальше…

— Тогда что, Нед?

— То он будет молодчиной!

— Почему?

— Потому, что никто не может преодолеть сплошной лед! Не спорю, ваш капитан силен. Но — тысяча чертей! — не сильнее же он природы! И, если она выстроила тут неодолимую преграду, ему придется волей или неволей остановиться!

— Вы, кажется, правы, мистер Ленд… А все-таки мне бы очень хотелось узнать, что находится за этими льдами. Меня самого раздражает эта стена!

— Хозяин прав, — сказал Консель. — Стены созданы специально для того, чтобы раздражать ученых. Была б моя воля, я снес бы все стены на земле!

— Пустое, — ответил канадец. — Я отлично знаю, что прячется за этой стеной!

— Что же? — спросил я.

— Лед, только лед! — ответил канадец.

— Вы уверены, Нед? — возразил я. — Но я сомневаюсь в этом, и вот почему я хочу продолжать путь на юг.

— Тем хуже, господин профессор, — ответил Нед Ленд. — Вам придется отказаться от этой мысли. Мы дошли до границы сплошных льдов — этого уже достаточно. Дальше не удастся сделать ни шагу ни вам, ни капитану Немо, ни «Наутилусу». Хотите ли вы этого или нет, но мы вернемся на север, то есть в места, где живут все порядочные люди.

Я должен был признать, что Нед Ленд прав в одном отношении: до тех пор, пока корабли не научатся передвигаться по ледяным полям, им придется останавливаться на границе сплошных льдов.

И действительно, несмотря на все усилия, несмотря на отчаянные попытки расколоть льды, «Наутилус» оставался неподвижным.

Обыкновенно, когда корабль не может продвинуться вперед, он возвращается назад. Но здесь возвращение назад было так же невозможно, как и продвижение вперед, так как все проходы закрылись за нами. И если наш корабль оставался бы неподвижным еще некоторое время, он непременно вмерз бы в лед.

Около двух часов пополудни стала обозначаться эта опасность: полынья, в которой стоял «Наутилус», с невероятной быстротой стала затягиваться молодым льдом. Должен признаться, что теперь поведение капитана Немо стало казаться мне верхом неосторожности.

Я находился в это время на палубе. Капитан, наблюдавший уже в течение нескольких минут образование ледяной пленки, обратился ко мне с вопросом:

— Что вы думаете о нашем положении, господин профессор?

— Думаю, что мы прочно застряли, капитан.

— Застряли? Как это понимать?

— Я хочу этим сказать, что мы не можем двинуться ни вперед, ни назад, ни вправо, ни влево. Это положение, по крайней мере, в цивилизованных странах, определяется словом «застрять».

— Следовательно, вы думаете, что «Наутилус» не сможет выбраться отсюда?

— Я мало верю в это, капитан. Дело в том, что на пороге антарктической зимы трудно рассчитывать на передвижку льдов.

— Ах, профессор, вы верны себе, — иронически заметил капитан Немо. — Вам все мерещатся только препятствия да преграды! Позвольте же заявить вам, что «Наутилус» не только освободится из кольца льдов, но и продвинется еще дальше!

— Еще дальше к югу? — спросил я, подняв глаза на капитана Немо.

— Да, господин профессор, он пройдет к самому полюсу!

— К полюсу? — вскричал я, не в силах скрыть недоверия.

— Да, — холодно подтвердил капитан, — к южному полюсу, к этому загадочному месту, где скрещиваются все меридианы земного шара. Вы ведь знаете, что я могу заставить «Наутилус» делать все, что я хочу!

Да, я это знал! Я знал также, что этот человек отважен до безрассудства. Но все-таки только безумец мог осмелиться вступить в борьбу с бесчисленными препятствиями, преграждающими путь к южному полюсу, еще менее доступному, чем северный!

А ведь самые смелые, самые опытные мореплаватели напрасно пытались добраться до северного полюса и отступали, побежденные, или погибали.