80000 километров под водой

Следовательно, если вы на этой глубине захотите опорожнить резервуары, чтобы облегчить ваш корабль и подняться на поверхность, то насосам, выталкивающим воду из резервуаров, придется преодолеть добавочное сопротивление в сто килограммов на каждый квадратный сантиметр. А это потребует от насосов такой мощности…

— Которую может дать только электричество, — прервал меня капитан Немо. — Повторяю, профессор, мощность моих машин почти беспредельна. Насосы «Наутилуса» необычайно сильны. Вы должны были в этом убедиться, когда на палубу «Авраама Линкольна», как водопад, обрушились извергнутые ими столбы воды. Впрочем, чтобы не перегружать батареи, я пользуюсь добавочными резервуарами только в тех случаях, когда хочу погрузиться на глубину от полутора до двух тысяч метров. А если мне взбредет в голову фантазия посетить самые глубокие места океана — в восьмидесяти тысячах Петров от его поверхности, — я прибегаю к другим маневрам, несколько более сложным, но столь же надежным.

— К каким же, капитан?

— Для того чтобы вы поняли их, я должен сначала рассказать вам, как управляется «Наутилус», — Мне не терпится узнать это.

— Чтобы направлять судно вправо и влево, или, иными словами, в горизонтальной плоскости, я пользуюсь обыкновенным рулем, укрепленным под кормой. Руль этот приводится в движение посредством штурвала и штуртросов. Но можно также направлять «Наутилус» и в вертикальной плоскости — сверху вниз и снизу вверх — при помощи двух плоскостей, свободно прикрепленных к его бортам у ватерлинии. Плоскости подвижны в вертикальном направлении и приводятся в движение изнутри судна при посредстве рычагов. Когда плоскости установлены параллельно килю, «Наутилус» идет по горизонтали. Когда они наклонены, «Наутилус», в зависимости от угла наклона, увлекаемый вперед винтом, либо опускается почти по диагонали, либо поднимается по диагонали же, причем длина этой диагонали всецело зависит от меня. Больше того, если я хочу ускорить подъем, я останавливаю винт, и давление воды выталкивает «Наутилус» на поверхность по вертикали, как наполненный водородом аэростат.

— Браво, капитан! — воскликнул я. — Но управление погруженным в воду «Наутилусом» производится вслепую?

— Ничего подобного. Рулевой помещается в будке, образующей выступ над палубой «Наутилуса», в его носовой части. Иллюминаторы этой будки имеют толстые чечевицеобразные стекла.

— Стекло, выдерживающие такие давления?

— Да. Хрусталь, хрупкий при падении или толчке, обладает в то же время значительной прочностью. В 1864 году вен время рыбной ловли при электрическом освещении, производившейся в Северном море, хрустальные пластинки толщиной в семь миллиметров выдержали давление в шестнадцать атмосфер. А стекла, которыми я пользуюсь, имеют толщину в центре двадцать один сантиметр, то есть они в тридцать раз толще пластинок, о которых я говорил.

— Я понял. Но для того, чтобы видеть, нужно, чтобы свет рассеивал темноту, и я спрашиваю себя, каким образом в темных глубинах…

— За рулевой рубкой помещается мощный электрический рефлектор, — прервал меня капитан Немо, — лучи которого освещают воду на полмили вперед.

— Браво, трижды браво, капитан! Теперь мне понятно это электрическое солнце пресловутого «нарвала», которое так смущало ученых. Кстати, позвольте узнать: было ли только случайностью столкновение «Наутилуса» с «Шотландией», которое наделало столько шума во всем мире?

— Чистой случайностью, профессор. Я плыл в двух метрах ниже поверхности воды, когда произошло столкновение. Впрочем, я сразу увидел, что никакой беды не случилось.

— Совершенно верно. «Шотландия» благополучно добралась до порта. Ну, а ваша встреча с «Авраамом Линкольном»?

— Господин профессор, я сам сочувствую этому лучшему из кораблей храброго американского флота, но он нападал на меня, и я должен был защищаться. Впрочем, я ведь ограничился тем, что лишил фрегат возможности нападать на меня, — ему нетрудно будет исправить свои повреждения в ближайшем порту.

— О, капитан, — воскликнул я, — «Наутилус» действительно изумительный корабль!