80000 километров под водой

Если бы мы прибыли в эти места на месяц раньше, мы любовались бы не заходящим круглые сутки солнцем. Но мы опоздали, и ночь уже отнимала у нас три-Четыре часа, удлиняясь с каждыми сутками, чтобы потом на шесть месяцев покрыть своего тенью эти полярные места.

Пятнадцатого марта мы пересекли параллель, на которой расположены Ново-Шотландские и Южно-Оркнейские острова. Капитан Немо рассказал мне, что недавно еще эти земли служили прибежищем бессчетным стадам тюленей, но английские и американские промышленники в своей слепой жажде наживы истребили и взрослых самцов, и самок, и детенышей, и теперь здесь царит нерушимое молчание смерти.

Шестнадцатого марта, около восьми часов утра, «Наутилус» пересек южный полярный круг, следуя вдоль пятьдесят пятого меридиана.

Льды окружали нас со всех сторон, закрывая горизонт. Тем не менее капитан Немо, отыскивал трещину за трещиной, находил проходы и продолжал подвигаться к югу.

— Куда он ведет нас? — как-то спросил я себя вслух.

— Куда глаза глядят, — ответил мне Консель. — Когда дальше итти будет некуда, он остановится.

— Я не поручусь за это, — ответил я. Чтобы быть вполне искренним, признаюсь, что это опасное плавание даже нравилось мне. Не могу передать, какое великолепное зрелище представляли суровые ледяные пустыни. Льды приобретали тут совершенно неожиданную форму. Иногда ледяное поле казалось большим восточным городом с бесчисленными мечетями, с островерхими минаретами. В другом месте льды лежали, словно развалины разрушенного землетрясением города. Но стоило солнцу опуститься ниже к горизонту и вместо отвесных лучей посылать косые, как, словно по волшебству, ледяной пейзаж становился неузнаваемым. Еще быстрее менялись декорации этого фантастического спектакля, когда солнце скрывалось за тучами и на льды спускались туманы или когда две ледяные глыбы сталкивались между собой с грохотом залпа тысячи орудий.

Если «Наутилус» находился под поверхностью в момент такого столкновения, то шум передавался к нему по воде с еще большей силой, а падение громадных глыб волновало воду, создавая опасные водовороты. В таких случаях «Наутилус» качало и подбрасывало волнами, как обыкновенный надводный корабль в сильную бурю.

Часто бывало, что, не видя ни малейшего просвета между льдинами, я считал, что мы окончательно заперты во льдах. Но, руководствуясь своим безошибочным инстинктом, капитан Немо находил все Новые и новые проходы. Он никогда не ошибался, — указанием ему служили тонкие струйки синеватой воды, бороздившие склоны айсбергов. Поэтому я решил, что он уже не в первый раз плавает во льдах южных морей.

Однако 16 марта, в конце дня, льды окончательно преградили нам путь. Это не была еще полоса вечных льдов, — это было лишь ледяное поле, прочно спаянное морозом. Препятствие не остановило капитана Немо. Взяв разгон, он с огромной силой налетел на стену льда. «Наутилус» врезался в хрупкую массу, как клин, и со страшным треском расколол ее на части. Здесь нашел свое применение древний принцип тарана, но только теперь этот таран направляла сила, не знавшая предела. Высоко взлетевшие осколки льда градом падали вокруг нас. Толчок был настолько сильным, что перед кораблем сразу открылся проход.

Иногда, увлеченный инерцией разбега, «Наутилус» взбирался на ледяное поле и прогибал его своей тяжестью. Результат получался тот же самый: лед раздавался в стороны, и мы шли вперед в образовавшемся проливе.

В эти дни на нас часто обрушивались сильные шквалы. Временами на льды спускался туман, настолько густой, что с одного конца палубы не был виден другой. Ветер перескакивал с румба на румб. Выпавший за ночь снег к утру затвердевал; счищать его приходилось кирками — лопата его не брала.

Как только температура воздуха опускалась до пяти градусов ниже нуля, палуба «Наутилуса» покрывалась толстым слоем льда. Парусное судно не могло бы здесь маневрировать, потому что все блоки и тали его обледенели бы. Плавание в столь высоких широтах было под силу только кораблю, приводимому в движение электричеством и, следовательно, не нуждающемуся в угле.

Барометр все это время показывал низкое давление и обнаруживал тенденцию упасть еще ниже. Показания компаса не внушали теперь никакого доверия.

Обезумевшая стрелка компаса показывала самые фантастические направления по мере приближения к южному магнитному полюсу, не совпадающему с полюсом земного шара. В самом деле, по определению Гастена, южный магнитный полюс находился на 70° широты и 130° долготы. Дюперей вычислил несколько иные координаты — 70°30' широты и 135° долготы. Для определения направления приходилось теперь перетаскивать компас в различные части судна, делать по нескольку наблюдений и полученную среднюю цифру принимать за правильную.

Иногда местонахождение судна приходилось отмечать на карте только на основании показаний лага. Способ этот, конечно, давал малодостоверные данные, вследствие того, что в извилистых проходах курс приходилось менять поминутно.