81 (СИ)

Рыжий измерил камеру шагами, получил форму, избавился от наручников и отправился в душ, где скинул комбинезон и отдал капитану, как и простую металлическую цепочку с шеи. Никаких иных вещей у него при себе не оказалось.

Казуя задумчиво разглядывал обнажённого новичка. Увиденное ему нравилось. Под золотистой кожей проступали длинные гибкие мышцы, а на ногах и руках эти мышцы казались стальными. Правда, кожу то тут, то там пятнали следы от огнестрельных и резаных ранений, ожогов, но они почему-то не бросались в глаза, хотя должны бы.

В душе восемьдесят первый застал уже знакомую картину ― знакомую для Казуи. Пятьдесят третий с азартом вколачивался в шестьдесят седьмого, которого держала парочка других заключённых. На эту возню рыжий внимания не обратил и шагнул под горячие струи.

― Эй, зелёный, хочешь сбросить напряжение? ― окликнули его.

― На кой ему? ― недовольно поинтересовался кто-то в углу. ― Небось, недавно с девкой кувыркался.

― А он красавчик… ― Один из первой смены потянулся рукой к пояснице восемьдесят первого. В следующую секунду потянувшийся валялся на полу и выл, ухватившись за предплечье. Казуя намётанным взглядом определил, что ― в лучшем случае ― у несчастного сломано запястье.

Рыжий невозмутимо ополоснул руки и отправился в раздевалку. Охрана набежала как раз тогда, когда он надел серые форменные брюки. В воздухе замелькали длинные ноги с узкими ступнями, и солдаты полетели во все стороны, как кегли. Потом грохнули три выстрела ― один за другим. Фьюри пальнул из пистолета, заряженного резиновыми пулями. Рыжий свалился на пол от болевого шока, а может, потерял сознание. Его тут же подхватили и поволокли в карцер.

Да уж, Казуя не зря предчувствовал, что карцеру долго скучать не придётся.

― Господин Мишима, восемьдесят первый покалечил одного из заключённых и оказал нам сопротивление. Как его наказать? ― Брайан, как обычно, доложил обо всём.

― Пусть три дня посидит в карцере и подумает об этом. Просто посидит, ― уточнил Казуя. ― Не трогайте его, но не давайте спать.

Он переключил камеру через полтора часа и полюбовался на восемьдесят первого в карцере. Этот умник спокойно отжимался в слепящем ярком свете и под аккомпанемент резких звуков.

Карцер был сконструирован таким образом, чтобы в нём наказанные не могли стоять в полный рост и не могли лежать, свободно вытянувшись. Заключённый опирался на ладони и колени и размеренно отжимался. Находчиво, но надолго ли его хватит?

Казуя устал раньше, чем рыжий исчерпал весь комплекс своих разминочных упражнений. Когда же он вновь переключил камеру, восемьдесят первый спал. Улёгся на полу, закинул руки за голову, а длинные ноги ― на стену и спал себе, наплевав на освещение и шумы.

― Капитан, у вас там восемьдесят первый спит. Разбудите.

Фьюри вышел на связь через пятнадцать минут.

― Сломал ногу сержанту. Что с ним делать?

Казуя задумчиво хмыкнул, опять переключил камеру и уставился на спящего восемьдесят первого. Все следы после стычки с охранниками ― разбитая губа.

― В блок С тащите, подвесьте на цепи и поучите резиновыми дубинками. Только без усердия ― именно поучите.

― Да, господин Мишима.

Казуя проследил, как восемьдесят первого вытащили из карцера, нацепили наручники и отволокли в блок С, представлявший собой просторное помещение с мягкими стенами. Наручники с рыжего сняли, зато защелкнули на запястьях браслеты от цепей. Пострадавший сержант с ногой в фиксаторе покрутил ручку у двери, намотав цепи на барабан. Через минуту ступни заключённого висели над полом. Мышцы на руках и плечах напряглись, проступив под золотистой кожей предельно отчётливо.

Восемьдесят первый запрокинул голову, оценил конструкцию под потолком и с едва заметной улыбкой что-то сказал негромко. Этого хватило, чтобы все присутствующие накинулись на него с дубинками. Удары друг за другом посыпались на спину, бока, живот, кто-то даже добавил кулаком в челюсть.

― Капитан, лицо не трогайте, ― велел по внутренней связи Казуя и недовольно нахмурился.

По лицу больше не били, зато резиновые дубинки с удвоенным пылом принялись рассекать воздух и глухо бить по корпусу.

Рыжий молчал и упорно отказывался терять сознание, зато кому-то врезал ногой в живот. Брайан немедленно приложил дубинку к его ноге, тот зажмурился и закусил губу, затем влепил пяткой капитану в лоб. Немедленно его осыпал град ударов. Кожа восемьдесят первого больше не казалась золотистой, она была красной от крови. И сознание он потерял только после пары ударов Фьюри: первый сломал ему ногу, а второй пришёлся на место перелома ― и рыжий отключился.

Казуя прогулялся в блок С и осмотрелся внутри. Подчинённые курили в углу, а в центре помещения висел на цепях упрямый мальчишка. С босой ступни на пол размеренно капало красным.