81b84ce8-b7fb-4434-ad0a-4f705ad20783

Клэр сделала шаг ко мне, и ее ярко накрашенный рот сжался в узкую полоску.

– Нет! – дерзко ответила я и попыталась подняться с колен, но меня мучила слабость, и кружилась

голова.

Нейл рывком поднял меня на ноги, а я сделала шаг назад, упрямо вздернув подбородок.

– Покажи руки, я сказала. Что ты притащила оттуда, идиотка? Тебе говорили ничего не брать!

– Ничего!

Нейл схватил меня за руку и сжал мое запястье с такой силой, что у меня потемнело перед

глазами, и я невольно разжала пальцы. На ладони лежал слегка потрѐпанный цветок, а с рваных ран по

руке стекала кровь и капала на пол. Я подняла взгляд на Нейла и увидела, как расширились его зрачки,

почти скрывая яркую радужку.

– Пожалуйста…это цветок. Он такой красивый. Пожалуйста. Он мой!

– У тебя нет ничего своего, и не может быть. Ты – никто!

Клэр схватила тонкий стебель и безжалостно смяла. Белые лепестки медленно падали на

кафельный пол в капли моей крови. Я проследила за ними взглядом, и в этот момент от отчаяния

запершило в горле, по щекам потекли слѐзы. От понимания, что ничего моего в этом мире быть не может.

Никто не может владеть чем-то. Даже цветком.

Клэр безжалостно раздавила цветок ногами и вышла из комнаты, а я опустилась на колени,

вытирая слезы рукавом и подбирая уцелевшие лепестки, которые на глазах скручивались,

высыхали…умирали.

– Зачем? Такой красивый…зачем? – Я шептала и захлебывалась рыданиями. Это было мое

первое лишение в жизни. Первое расставание с чем-то, что могло бы быть моим.

Увидела, как Нейл вышел за Клэр, отчеканивая каждый шаг.

***

Этой ночью я не уснула. Я проплакала почти до утра, уткнувшись в подушку лицом. А утром,

принимая душ, долго смотрела на едва затянувшиеся раны от шипов… Это все, что осталось у меня от

цветка. Наверное, вот так остаются шрамы от всего, что мы любим, когда оно нас покидает. Шрамы и есть

воспоминания о любви.

Сквозь шум воды услышала, как повернулся ключ в замке моей комнаты, и выключила воду.

Затаилась. До меня донеслись голоса слуг, они, видимо, убирались в пустом доме и забыли о моем

присутствии.

– Вчера привозили пленных. Ты видел, что от них осталось? Хорошо, что я не дежурю в секторе

№6. Все блевали, когда вышли оттуда с пластиковыми пакетами.

– Можно подумать, это впервые.

– Давно такого не было. Обычно он наказывает иначе и пытает иначе. Без такого количества крови

и грязи. Их освежевали, как скот, от них остались только куски мяса. Я всю ночь слышал эти дикие крики.

Он Зверь. Жуткий зверь. Я, когда смотрю на него, мне кажется, от него воняет смертью.

– Он и есть смерть. Занимайся своим делом и меньше об этом думай.

– А женщины…Его любовницы.

Я судорожно сглотнула и затаилась за дверью ванной.

– Сколько раз я видел, как их выносили из его спальни в синяках, залитых кровью, связанных

веревками. Даже думать не хочу о том, что этот монстр вытворял с ними в постели, как калечил и мучил

их.

– Они сами к нему приходят. Значит, им нравится.

– Насилие? Зверства? Он их заставляет. Этот дьявол внушает им, что угодно и превращает их в

грязь, рабынь, кукол.

– Заткнись. Это не наше дело. Хочешь жить – держи язык за зубами. У нас прибыльное место. Мы

в достатке и не голодные, еще и семьям перепадает. Попробуй, найди в Едином такое теплое местечко.

– Где хозяин сам Дьявол!

– Этот Дьявол сегодня утром приказал нанять садовника. На кой черт ему садовник, не понимаю.

Здесь даже деревья дохнут, ни одной травинки.

Вечером, когда Нейл вернулся, за мной пришли и вывели на прогулку. Не сказали, куда ведут, а я с

ужасом понимала, что не в комнату для опытов, а на улицу. Зачем? Я не знала.

Мне было сказано «хозяин велел».

Впервые я оказалась во дворе этого страшного строения, которое всегда казалось мне мертвым. И

сейчас, ступая по потрескавшейся земле, я понимала, что оно действительно мертвое, как и земля,

окружающая меня, как и сухие деревья. Все, что здесь было живым – это вороны, которые кружили над

высокой оградой.

А потом я увидела ИХ. Я не верила своим глазам – посреди черноты, серости, полного увядания

они казались волшебными. Нереально прекрасными. Я опустилась на колени, задыхаясь, не понимая, что

я улыбаюсь. Протянула руку и наткнулась на препятствие, одернула пальцы и услышала над собой

надтреснутый голос.

– Это розы. Они не приспособлены для жизни в нашем мире, поэтому находятся в вакууме. Вы

можете смотреть на них, но не можете тронуть.

Я посмотрела на мужчину в длинном противодождевом плаще. Его жидкие волосы развевались на

ветру, а лицо казалось сморщенным, скукоженным, с тонкой, как папиросная бумага, кожей.

– Я садовник. Меня наняли ухаживать за этими растениями.

В эту секунду мне показалось, что на меня кто-то пристально смотрит, и я вскинула голову наверх.

Пустые глазницы окон с железными витыми решетками. С этой стороны находятся покои Нейла.

– Мне приказано снять у Вас отпечатки пальцев – Вы сможете вскрывать защиту и прикасаться к