891 день в пехоте

В голове мелькнуло несколько вариантов, но какой оптимальный? Когда я увидел, что путь к повозке с ружьями отрезан, я принял решение отбежать в сторону. Противотанковая граната у меня была, их не разрешали складывать на повозку – ведь вес их был 1,2 кг. Мне сразу стало ясно, что бежать вдоль дороги, вперед, нельзя, так как танки двигаются и стреляют в этом же направлении и обязательно уничтожат тех, кто бежит перед ними, а таких было много.

Выбрав момент, я пересек дорогу, отбежал от нее несколько метров в сторону, нашел углубление и упал в него. На все это потребовалось несколько секунд. Вот уже танки около меня. Я невольно поднял голову и увидел, как в меня целится из пистолета немец, сидящий на броне танка. Я успел бросить под гусеницу танка противотанковую гранату. Пуля, выпущенная немцем, попала мне в рукав шинели.

В брошюре «Боевой путь 3-й гвардейской армии. Краткая историческая справка» в разделе «Факты героизма воинов 3-й гвардейской армии» сказано:

«Так, 21–23 декабря 1942-го рота старшего лейтенанта Казимирова, приданная одному из полков 278 СД, вела бой в района совхоза «Красная Заря». Противник направил в атаку 10 танков и 2 батальона пехоты. Но гвардейцы-бронебойщики бесстрашно сражались с танками врага. В этом бою расчет сержанта Л.С. Анцелиовича подбил танк врага».

Наконец танки ушли. Наступила тишина, только раздавались стоны раненых. То тут, то там стали подниматься те, кто остался жив, кто мог двигаться. Каждый искал свой взвод, свою роту, у всех была потребность выговориться, нужно было с кем-то разделить радость того, что танки ушли, что наша первая встреча с танками хотя и не совсем удачная, но закончилась, что мы остались живы, что несколько танков все же было подбито.

Потом будут другие встречи с танками, будет проявлена железная стойкость наших бронебойщиков, но первая встреча с танками противника запомнилась мне именно так.

Вскоре я увидел двух солдат роты и лейтенанта Ф.М. Кошукоева, старшину Н.И. Мосейчука, несущих на шинели командира нашей роты Б.Н. Казимирова. Одежда его вся была в крови, он стонал. Оказалось, что он дважды оказался между гусеницами танков, к тому же его придавило лошадиной тушей, но он остался невредимым.

Мосейчук Николай Иосифович, командир взвода 94-го отдельного батальона ПТР.

Из нашей роты тогда уцелело 9 человек – солдат и офицеров, а до начала наступления, до 16 декабря, было 120. Несколько человек оставались при старшине, в тылах – ездовые, повара и т. п.

Мы решили возвратиться в хутор, который был расположен в 1–2 км от места боя. Но в пути нас остановили офицеры из штаба дивизии и приказали лейтенанту Ф.М. Кошукоеву направить нас, рядовых и сержантов, в их распоряжение для сбора тел погибших. Таков был приказ командира дивизии.

Курышев Карп Сидорович, командир отделения разведки 94-го отдельного батальона ПТР.

Этим страшным, но необходимым делом мы занимались целый день. Собирали по степи трупы, свозили их в одно место, доставали из одежды документы, передавали их специально назначенным офицерам.

Работая, мы анализировали причины случившегося, пытались найти виновников. Всем было понятно, что командованием была допущена ошибка, приведшая к таким последствиям: колонна двигалась без разведки, без охранения, предполагая, что впереди нас преследуют противника наши танковые части, что линия фронта уже далеко впереди. Поэтому и ружья были на повозках. И хотя несколько танков было подбито, этот бой мы проиграли. Позже от командира роты Б.Н. Казимирова я узнал, что наша рота двигалась с боевым охранением. Когда старший группы охранения К.С. Курышев услышал шум моторов, он доложил Б.Н. Казимирову, тот приказал срочно доложить командиру полка, которому была придана рота ПТР. Но оказалось, что командир полка был пьян и не отреагировал на доклад. Здесь же, после ухода танков, он был расстрелян командиром дивизии.

Это был жестокий урок для всех. Для многих из нашей роты это была первая встреча с танками противника. Бой кончился явно не в нашу пользу, но мы не пали духом, мы понимали, что допущены ошибки, что их в дальнейшем надо избегать. После этого случая противотанковые ружья носили на себе, независимо от того, сколько бы ни шли – три, пять или десять дней, а и такие переходы бывали. Так было весной 1943 г., когда мы совершили марш из района Луганска на северо-запад, в район города Кременная.

В конце декабря и начале января 1943 г. мы некоторое время стояли в обороне у хуторов Колышкино – Шарпаевка. Линия обороны проходила по окраинам этих хуторов. Зима была в разгаре, морозы стояли сильные. В окопах, которые мы с большим трудом отрыли в мерзлой земле, дежурили по одному. Один номер расчета отдыхал вместе с другими солдатами роты в холодном сарае на соломе, другой дежурил в окопе.