891 день в пехоте

26 июня вечером мы получили приказ командира 11-й бригады ПВО, в состав которой мы тогда входили, сняться с боевых позиций, прибыть на базу в город Борислав, а затем подготовиться к маршу.

К этому времени противник южнее и севернее нас продвинулся далеко на восток. Но почему мы так долго оставались на обороне Дрогобыча? А дело в том, что мы находились восточнее города Перемышля, который 23 июня 1941 г. был отбит у немцев частями 99-й стрелковой дивизии полковника Дементьева. Это был первый советский город, освобожденный с боем в ходе Великой Отечественной войны. (В сборнике воспоминаний «Год 1941. Юго-Западный фронт» указано: «99 стрелковая дивизия вместе с пограничниками и отрядом народного ополчения осуществила первый контрудар – на второй день войны вышвырнула фашистов из Перемышля… и шесть суток наши воины удерживали город». – Прим. авт.)

Ожесточенные бои вокруг Перемышля продолжались до 27 июня 1941 г., когда командир 3-го стрелкового корпуса генерал М.Г. Снегов с учетом сложившейся обстановки дал приказ командиру дивизии на отход из Перемышля, поэтому и нам вечером 26 июня был дан приказ на снятие с боевых позиций и отход на восток.

Но до начала марша всем начальникам расчетов было приказано подъехать к какому-то помещению и взять груз.

Оказалось, в каждой машине с прожектором или со звуковым улавливателем по 70–80 пар хороших кожаных (тогда их называли яловыми) сапог. Нужно было доставить груз к новому месту дислокации.

Марш частей бригады ПВО проходил в сложной боевой обстановке, при полном господстве в воздухе вражеской авиации: то налет вражеских самолетов, то стычки с небольшими отрядами противника. И счетверенные зенитно-пулеметные установки открывали огонь по противнику – по наземным целям. Приходилось выделять солдат из расчета на поиски и поимку диверсантов, как это было во Львове, пробиваться из кольца окружения, как произошло под Станиславом.

Двигались мы только ночью, а днем укрывались в лесах. В светлое время колонна машин появиться на дороге не могла – сразу бы подверглась нападению вражеской авиации. А ночью приходилось идти без света, по проселочным дорогам.

Мое положение усугублялось тем, что водитель моей боевой машины, на которой перевозился прожектор, вечером, перед началом марша, исчез, дезертировал. Позже мне сообщили работники штаба, что до войны этот солдат жил на территории Западной Украины, недалеко от тех мест, где мы тогда воевали. Машину пришлось вести мне. А навыков вождения тяжелой боевой машины в колонне, ночью, без света, у меня не было.

Вел я машину до Шепетовки, где мне в расчет дали опытного водителя лет тридцати. Он был в расчете до лета 1942 г. Во время марша к нам часто обращались женщины с маленькими детьми, пожилые люди – с просьбой подвезти их, вывезти из района боевых действий. Было это чаще на территории Западной Украины. Приказ тогда по частям был строгий – никого не брать, боялись диверсантов. Но женщины умоляли нас, говорили, что они жены пограничников, командиров Красной Армии или работников советских органов, что оставаться им на оккупированной территории никак нельзя. После проверки документов мы сдавались, подвозили женщин и детей до ближайшего города, несмотря на то что сотрудники особых отделов тщательно следили за соблюдением установленного порядка.

С большими потерями в конце июня наша колонна пришла к Киеву, совершив в сложной боевой обстановке девятисоткилометровый марш.

В Киеве мы поступили в распоряжение командира 3-й дивизии ПВО. Батальон получил боевую задачу: одной ротой занять оборону в Киевском укрепрайоне, осуществляя освещение наземных целей противника, а тремя ротами усилить световое поле противовоздушной обороны Киева на левом берегу Днепра, в районе населенных пунктов Дарница и Бровары.

Как позже я узнал из мемуарной литературы, в Броварах еще до войны был создан сверхмощный подземный командный пункт для территориальной системы управления войсками. Для его защиты от налетов авиации противника и были, видимо, усилены части ПВО в этом районе.

Роте, в которой воевал я, через несколько дней было приказано выдвинуться к реке Ирпень, при прорыве в ночное время пехоты и танков противника по Житомирскому шоссе к мосту освещать их. Мы заняли позиции у моста через реку Ирпень у населенного пункта Белогородка. Прожектора наши располагались на расстоянии 500–800 м друг от друга. Работа прожектористов заключалась

в ослеплении в темное время суток короткими миганиями луча прожектора наступающих войск противника. Прожектора указывали цель для ведения прицельного огня артиллеристам. Луч ослеплял танкистов, вырывал из темноты силуэты немецких мотоциклистов и танки.

Танки и моторизованные части гитлеровцев приблизились к реке 11 июля 1941 г. – мы уже стояли на боевых позициях. В дневное время мы вели наблюдение за противником, особенно воздушным. В ночное время начиналась боевая работа.