9 дней падения

Вернувшись в столовую, Федоров увидел, что они садятся за стол, за которым он увидел их впервые. Увидев его, парень подозвал его, указывая на пустой стул, предлагая присоединиться.

— Скажите мне, что вы не из Охранки и я с удовольствием поделюсь с вами завтраком, — сказал молодой человек, когда Федоров подошел к нему.

Федоров смутился, все еще оглядываться и понимая, что столовая выглядит странно незнакомой. Где Трояк? Что случилось в тайге? Ему нужно было найти Зыкова и старшину. Но что-то странное в этом энергичном молодом человеке заставило его задержаться. Мысли успокаивались, словно опускающиеся на дно чайника чаинки.

— А если же вы из Охранки, то говорю вам, что не сделал ничего плохого. Мне дали полный отпуск, и я просто еду в Иркутск повидать друзей. Вам не нужно беспокоиться обо мне. — Парень выжидательно посмотрел на Федорова. — Итак?

Охранка? Это же царская секретная служба до Революции! О чем он говорил? Тем не менее, ему нужно было как-то успокоить этого человека, и Федоров протянул ему руку.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — До вас мне дела нет. Я простой военный.

— Это хорошо, — парень протянул ему руку. — Миронов.

— Федоров. — Они пожали друг другу руки.

— Эти двое тоже присоединились ко мне за столом, — сказал Миронов. — Этот англичанин, он здесь, чтобы писать репортажи в свою газету в Лондоне. Журналистика — достойное занятие. Думаю, я бы и сам в один прекрасный день занялся бы подобным, но не думаю, что царское правительство могло бы по достоинству оценить мои статьи. — Он внимательно посмотрел на Федорова после этих слов, высматривая любые признаки негодования, все еще проверяя, не представляет ли незнакомец угрозы. Видимо, он успокоился, когда Федоров просто посмотрел на него, все еще смущенный случившимся.

— А это Борис Евченко[38], его проводник. Давайте разделим завтрак! — Он протянул Федорову кусок черного хлеба.

Федоров заколебался, глядя по сторонам в поисках своих товарищей. Он знал, что не может просто сесть завтракать с этими людьми, пока не восстановит связь.

— Боюсь, что я должен найти своих друзей, — сказал он.

— Друзей? Это хорошо. Приводите их. Поедим вместе.

— Вы очень любезны, — кивнул Федоров. — Наверное, они вышли через главный вход. Пойду узнаю, видела ли их горничная.

— Горничная? — Миронов поднял бровь, но ничего не сказал, потому что Федоров уже встал и направился к рецепции. Он проскользнул в дверной проем и увидел ту же стойку, только она выглядела намного более новой. Со стороны главного входа появился какой-то человек, за ним шли еще трое.

— Секунду, всего секунду. В такой обстановке человек не может мыслить прямо!

Он конечно, был прав, подумал Федоров, и внезапно его поразило осознание. Он видел этого человека… Видел раньше. Нет, не в живую, а на портрете, который висел над стойкой — деда Иляны! Это был тот самый человек — на стене не было портрета, вместо него был живой человек. Федоров посмотрел на него, словно увидел призрака. Что случилось?

— Könnte es ein Vulkan sein?[39] — Сказал один из людей в дверях.

— In Sibirien? Ein Vulkan?[40]

— Haben Sie auf dem Auto überprüft? Wenn Protos beschädigt wurde dann könnten wir einen weiteren tag mit reparaturen zu verlieren.[41]

Еще трое, следовавшие за хозяином, говорили на иностранном языке, в котором он узнал немецкий. На одном из немцев была плотная шапка, закрывавшая голову и уши, оставляя только румяное лицо с черными глазами и длинными тонкими усами. На двух других были шерстяные кепи с закрепленными поверх них очками и двубортные пальто с медными пуговицами.

Федоров немного знал немецкий. Они говорили о каком-то вулкане, а затем заговорили о необходимости ремонта автомобиля. Его недоумение усилилось, а затем он посмотрел на стену за стойкой, где должен был висеть портрет — портрет только что замеченного живого человека — и то, что он увидел, ошеломило его окончательно. Там висел календарь, открытый на июне 1908 года!

Он отступил назад, на его лице появилось испуганное выражение, и пожилой седой человек за стойкой, наконец, обратил на него внимание, странно посмотрев. Федоров отступил от стены, ощущая, как голова кружится бешеным вихрем. Внезапно он вспомнил о микрофоне в воротнике и, отступив к очагу в столовой, нажал переключатель и сказал тихо и отчаянно:

— Трояк? Зыков? Как слышите, прием.

Тишина.

Федоров обернулся, посмотрев на черную лестницу. Иляна предупреждала его об этих ступеньках, и теперь его единственной мыслью было вернуться на второй этаж в свою комнату. Он хотел убедиться, что его шапка, шинель и снаряжение остались там — если в происходящем можно было найти какой-то здравый смысл — и медленно отступил в темноту лестницы. Он видел как Миронов подозрительно провожает его взглядом. Затем раздался еще один громовой раскат.