9 мая или Война как травма

Спасибо большое всем, кто откликнулся на мои посты, искренне поделился чувствами и воспоминаниями.

Для меня это было очень важно, ваши слова про слезы, и про боль, и про, что думаете об этом. Как-нибудь вместе мы все это постепенно разгребем.

Особенно было важно прочесть комментарии и личные сообщения о том, что кому-то стало понятнее поведение родителей, травмированных войной. А кто-то стал меньше сердиться на детей за то, что они «не грузятся». Или меньше себя винить, что чувствует так, как чувствует именно он. Наверное, это самое главное, каждый такой момент, когда травма начинает чуть меньше разъедать конкретную семью, конкретного человека, это и есть победа.

Всяко-разно, конечно, тоже набежало, куда ж без этого. Я забанила несколько хамов, которые оскорбляли других участников обсуждения. Может, кого пропустила, дайте знать. Кто возмущался корректно, тот имеет право. Мне же полемизировать и что-то им доказывать как-то не хотелось, и вообще хотелось агрессии поменьше в этом всем. Поэтому комменты про «все неправда, не было этого» в большинстве своем остались без ответа, во всяком случае, моего. Кто хотел там похоливарить, получил возможность, я не против.

Мне совсем не хотелось писать текст в чем-то убеждающий. Мне хотелось — разрешающий.

Были сегодня на кладбище. По дороге застряли в пробке — ВИПы изволили возвращаться домой с парада. Люди сидели в раскаленных на жаре автобусах и задавали вопрос — ради этого ли воевали деды? Риторический, как вы понимаете. Ни один ВИП от народного гнева не пострадал.

Вечером на салюте счастливые и очень многочисленные дети азартно гадали, какой будет следующий — красный или золотой? Если души тех самых дедов (прадедов?) могут их видеть, они, наверное, счастливы.

По дороге с салюта Алиса отожгла с очередным вопросом: «Мама, а мы — патриархи? То есть тьфу, эти…. патриоты?» Вот и что тут ответишь?

На кладбище тихо, зелено и соловьи. Много совсем заброшенных могил. Мы на какие-то из них положили цветочки. Как-то подумалось, что вот было бы хорошо в какой-нибудь день всем пойти и привести в порядок все-все могилы на всех-всех кладбищах. Забытые, заброшенные. По каждому-каждому имени пальцами провести. Может, именно этого нам не хватает?

Спасибо всем еще раз. Я такую родность чувствовала, когда читала большую часть откликов. Мы как-будто поговорили вместе, и помолчали, и повздыхали. Как-то это правильно.

***

Меня много спрашивали: а каков механизм передачи травмы от поколения к поколению?

Как могут война или репрессиии травмировать людей, рожденных сильно после событий?

И вот вчера прочитала стихи замечательного человека, учителя и вообще нашего друга Дмитрия Шноля. Как раз об этом.

То, что мы не домололи,
Мы оставим сыновьям:
Бессознательные роли,
Комья страхов по углам.

Нам оставил век оптовый

Соль сиротства на губах,
Запах ясельный, перловый,
Окрик нянечки в дверях.

В пору взрослых умолчаний

Разрастался в горле ком
От невыплаканных, ранних
Слёз неведомо о ком.

Было жалко, в самом деле, —

Жизни на шестом году, —
Маму, Сашку, тётю Нелю,
Воспитательниц в саду.

Смерть казённая ходила

Невидимкой здесь и там —
За прилавком магазина
И на празднике для мам.

Этот воздух мы впитали

С суррогатным молоком,
По полдня в футбол гоняли,
Чтоб не спрашивать о том, —

Чтоб не спрашивать о диком,

Горьком, не пережитом,
Повсеместно здесь разлитом
И не видимом при том.

И от этого наследства

Нам не деться никуда,
И пошаливает сердце
От подённого труда.

Но, быть может, нашим внукам

Вдруг удастся превозмочь
Еле слышным чуждым звуком
Подступающую ночь.

Вот такой вот примерно механизм. Дети за отцов отвечают. Не по закону, а по жизни, хотим мы этого или нет. Все непроговоренное, не названное своими именами, все, из чего не сделаны выводы, остается потомкам. «И от этого наследства нам не деться никуда…»

Кстати, я убеждена, что это единственная причина, по которой надо судить преступников. Наказанием никого не исправишь, местью ничьей боли не уймешь. Но названное преступлением, взвешенное и оцененное, оплаченное и искупленное, остается в прошлом, а неназванное — продолжает висеть на шее у детей. Не обязательно прямых потомков преступника причем.

А за наводку на стихи спасибо Ане nisana