90-е. Шоу должно продолжаться 3

— Но иногда предсказать все-таки можно, да? — прищурился я. Это был тот самый случай, когда я реально мог бы обойтись как-нибудь уважительнее, но не сдержался. Всегда испытывал легкую неприязнь к таким людям. Которые добились какого-то значимого результата, а потом возжелали прилечь на лаврах. И требуют, чтобы все остальные перед ними ходили на задних лапках и делали два раза «ку». А еще лучше — три. Банкин был далеко не первый такой человек, которого я встретил. Вот только устраивать переворот в рок-клубе я пока был категорически не готов. Прежде чем это делать, нужно было качнуть авторитет. А я тут пока что без году неделя, ни тебе активных сторонников, ни собственной фракции. И вообще пока не был уверен, что все эти «политические танцы» — необходимая фаза игры на азартной бирже шоу-бизнеса. Корочки рок-клуба я был намерен разыграть на полную катушку, а вот тратить время и силы на административную благотворительность… Ну, такое.

— Ну да, не в первый раз, — вздохнула Света. — В прошлом году Дима Селиверстов устроил концерт в универе. Тоже, кстати, под новый год. Тут такой хай до небес поднялся, чуть ли не народный суд устроили.

— За что судили? — спросил я.

— Ох… — Света покатала «картошку» по тарелке. — Это же я образно. Никаких обвинителей-присяжных не было.

— Так расскажи, — попросил я. — Жажду подробностей!

— А ты разве не слышал? — удвиленно приподняла брови Света. — Ну это в тот раз, когда прямо на отчетнике на сцене скандал устроили. Женя впал в раж и принялся рассказывать, что Дима — интриган, предатель и агент КГБ. И призвал всех голосование провести, чтобы его выгнали.

— Проголосовали? — спросил я.

— А то… — криво усмехнулась Света. — И выгнали.

— И где сейчас этот Дима? — я сделал глоток из своей чашки. Чая. С тех пор, как Иван показал мне журналистскую кофейню, я перестал пить кофе в других местах.

— Как где? Он же Лигу студентов организовал, — пожала плечами Света. — Важный стал такой…

Ах вот какой это Дима! Про него как-то Бельфегор рассказывал. Просто без подробностей, что тот пытался активную деятельность в рок-клубе развить. С другой стороны, откуда бы он узнал? Парень был из породы активистов-энтузиастов, все время пытался замутить какую-нибудь движуху. Как только в универ поступил, тут же пришел в корреспонденты универоской газеты и в актив профсоюза. А в студсоюзе к моменту начала девяностых сидели исключительно удобно устроившиеся ребята, которым профсоюз был нужен чисто за дополнительные деньги, блат и строчку в характеристике. Они попытались фонтан жизнелюбия Димы заткнуть, но он не унимался, пробил лбом несколько дверей высоких кабинетов и замутил альтернативный профсоюз — Лигу студентов. Которая резко рванула вверх из-за своей активной позиции. Как в защите прав студентов, так и во всякой развлекательной движухе. Сначала студсоюз воспринял всю эту карусель снисходительно и через губу, мол, да что вы слушаете этого выскочку? Но Дима не унимался, отжал у них редакцию газеты, перетянул на себя благосклонность высшего руководства. В общем, молодец со всех сторон. Реальными делами парень занимался. Он бы и рок-клуб наверняка развалил, просто музыка его интересовала постольку-поскольку.

— И как думаешь, смог бы этот Дима разрулить ситуацию? — спросил я.

— Ой, да конечно смог бы! — поморщилась Света. — Вот только вам ведь, мужикам все время надо доказывать, что это ты самый крутой и на стену можешь нассать выше.

— А надо было? — уточнил я, хотя уже, в целом, отлично понял, что она хочет сказать.

— А с Женей надо как с ребенком трехлетним, — усмехнулась Света. — Погладить по голове и сказать, что это он тут царь горы.

— Хм, спасибо за идею… — задумчиво проговорил я. — Кажется, я все придумал… Только мне понадобится твоя помощь… Пойдем к Верочке, нужно кое-что на машинке напечатать…

— Так кофе же! — Света приподняла свою чашку. — Лучше расскажи, какой план.

— Да не вопрос! — кивнул я. — Короче, сейчас мы напечатаем для него насквозь официальное письмо, что весь этот концерт в овощехранилище задуман в его честь. И когда он изволит открыть дверь, ты ему скажешь, что письмо это я принес еще до того, как сделал объявление. Мол, жутко извинялся… У него, кстати, когда день рождения?

— Восемнадцатого июля, — хмыкнула Света.

— Жалко, — вздохнул я. — Но не критично. В общем, когда он станет хоть чуть-чуть общительнее, покажешь ему письмо, скажешь, что я жутко извиняюсь за недопонимание, которое у нас возникло, просто поторопился и спорол ерунду. А на самом концерте устроим ему триумфальное прибытие, карету подадим, красную ковровую дорожку расстелим. И я еще с Жаном поговорю, чтобы в журнале Африка была про него здоровенная статья. С перечислением заслуг, наград, подвигов и регалий. Как думаешь, сработает такое признание его царем горы?

— Да уж, масштабно… — округлила глаза Света.

— Так сработает? — нетерпеливо подергал ее я.

— Думаю, да, — она кивнула. — Мне кажется, он о чем-то таком и мечтал, но ты же знаешь, какие у нас все…