90-е: Шоу должно продолжаться 7 (СИ)

«Хорошая у меня команда», — в очередной раз подумал я. И еще подумал про «ведро с крабами». Был у меня в прошлом-будущем приятель, который по пьяной лавочке любил пофилософствовать на популярные социологические темы. И, в частности, этой метафорой любил объяснять свои неудачи. Согласно «концепции краба», если взять кучу представителей этого вида и насыпать в ведро, то когда кто-то ломанется наверх, к свободе, то собратья вцепятся ему в задние лапы и всеми силами будут мешать. И вернут смельчака-новатора в общую кучу. Стас был персоной специфической. Он многократно устраивался на работу в разные компании, обаяв боссов и эйчаров свой активной жизненной позицией и нетривиальными идеями, но уже через несколько месяцев его вышибали нафиг с волчьим билетом. Ясен пень, он в подобном сценарии виноватым себя не считал, винил чужие козни и происки. А потом, когда кто-то ему рассказал про это самое «ведро с крабами», нашел идеальное объяснение своим неудачам. Мол, посредственности, пригревшиеся задницами на теплых местах, боялись, как бы его творческий гений им всю малину не испортил. Вот и повисали на его «задних лапках» невыносимой тяжестью, так что…

Тогда мы тихо посмеивались, чтобы не сыпать соль на рану. Но сейчас я имел возможность наблюдать, как эта теория работает в действии. Потому что с моей колокольни, вся эта трескотня про идеалистичную духовность была банальным оправданием. Мол, нам тут не нужны выскочки-однодневки, бла-бла-бла.

Пару раз я даже остановил Наташу, которой не терпелось вмешаться в разборки. Напоминал ей, что мы тут с другой целью. Нам с этими людьми нужно шоу создавать, а не в их внутренних дрязгах участвовать. А влезем, так до полуночи не разберемся, потому что нам каждый будет норовить изложить свою точку зрения, а это непросто…

В конце концов, длиннолицый менестрель нас покинул. И вместе с ним еще несколько человек. А оставшиеся разбились на кучки по интересам. И мы с Наташей примкнули к той, которая и занялась обсуждением грядущего выступления.

— А если сделать рэп Боромира? Как будто он отбивается от орков и поет?

— У нас столько костюмов орков нет…

— Можно им просто лица сажей измазать. Или сделать маски из папье-маше.

— Не успеем, времени мало совсем.

— Ну из картона тогда!

— А под ними — клоунский грим, ха-ха…

— Да блин, это что за утренник в детском саду получится?

— Ребят, я напоминаю, что у нас есть ребята из «Ангелов С» и их костюмы.

— И крылья еще!

— Я сделал еще две пары, одни красные, как у балрога!

— О, точно, нужно про мост, где Гэндальф и Балрог! Кирюха, можешь сделать песню про «ты не пройдешь?!»

— А обязательно, чтобы номер был по Толкиену?

— Мы же толкиенисты!

— Я читал, мне не понравилось… Я больше «Хроники Амбера» люблю.

— Мы же вроде прошлый раз решили, что должно быть про былины и богатырей…

— Не-не-не, про другое решили…

— Ребят, а правда, откуда вдруг взялся Толкиен, вы же сами говорили…

— Да потому что мы во всем этом участвуем, чтобы новых людей привлечь! Фродыч к нам пришел, когда мы театралку устраивали. И Узбад тоже.

— Получается, нужна новая песня что ли?

— В смысле? Ты же говорил, что вы новую песню напишете…

— Так мы написали. Только она не про Толкиена…

Кирюха вынул акустическую гитару из чехла, подергал за струны, настраивая. Откашлялся.

— Их пробудила ночная тьма

И пламя погребальных костров…

Они идут, сводят всех с ума

И жаждут только свежую кровь.

Металл холодный станет огнем

Ответит мрак стоном на стон.

И камень, и мрачная сила в нем

И души запоют в унисон…

Песня была неспешная, почти как те баллады, которые пел во множестве покинувший нас длиннолицый менестрель. Саурон, который как хозяин квартиры, никуда не ушел, сначала слушал неодобрительно, но с каждой строчкой проникался и даже начал головой покачивать. Пока это дело Галадриэль не заметила. Тогда он снова замер в позе оскорбленной невинности.

Истории, как таковой, в этой песне не было. Вроде как, некие темные сущности восстали, бродят по свету, побуждая людей ко всяким злым поступкам. И в ответ на эту отрыжку тьмы, мир создал светлых героев, для которых лица этих чудовищ не были скрыты масками. И эти самые герою с начала до конца времен с порождениями тьмы сражаются с переменным успехом.

Это была далеко не лучшая песня Кирилла. Но что-то в ней определенно было. Особенно если ее спеть чуть-чуть пободрее. И как-нибудь…

— А если перед припевом на скрипке запилить? — предложила Наташа.

— Я так понял, что нужно биться на припеве, когда светлый воин видит порождение мрака? О, если крыльев три пары теперь, то можно сделать, что когда он их замечает, они крылья раскрывают!

— Знаете как можно! Ребята поют, а по сцене туда-сюда ходят люди в цивильном. Как обычные прохожие по улице. Ну, там, в пальто, шапках, вот это все. И среди прохожих появляется один человек в рогах и плаще-крыльях. Идет, такой, уверенный. Скалится. Трогает одного, тот падает. Трогает второго — тот сжимается. А когда трогает третьего, тот поворачивается, сбрасывает пальто, а под ним — доспехи! Он выхватывает меч, и они сражаются!

— Это на припеве же?

— Да-да, на припеве!