90-е: Шоу должно продолжаться

— Ве-ли-ал… — нараспев повторил очкарик. — Грозный демон-соблазнитель, отец лжи и лицемерия, сеющий рознь между братьями и сестрами, женами и мужьями…

— А что с рукой? — вклинился в разговор второй волосатик. Он тоже говорил медленно и неспешно. Может, у них просто манера такая, и они так на выступление настраиваются. А может это объясняется употреблением каких-нибудь запрещенных веществ из разряда «я тут гербарий насушил, хочешь попробовать?» Так-то я не осуждал, хотя сам к наркотикам не притрагивался никогда в жизни. Даже в самые трэшовые моменты как-то не тянуло.

— Бандитская пуля, — усмехнулся я. — Дверью прищемил, так что играть сегодня не могу, пришлось замену искать.

— Печально это, когда бренность бытия встает на пути у свободного творчества, — продекламировать очкарик.

Ресторан «Киневские зори» я знал. Это во все времена был редкостный гадюшник. Когда я был еще гордым советским пионером, и увлекался аквариумистикой, на «Колхозный рынок» я ездил примерно еженедельно. Купить своим гуппешкам и меченосцам корма, присмотреть еще каких-нибудь рыб, улиток, растений или приспособ для аквариума, собранных умельцами. По субботам на рынке целый ряд отводили для аквариумистов. Ну и, разумеется, «Киневские зори» я тоже видел. Только вот слово «ресторан» у меня никак не вязалось с окрестными мрачными хрущобами, складами и унылой промзоной. Ресторан «Новокиневск» — это понятно. Лицо города, занимает весь первый этаж одноименной гостиницы, люди выходят с вокзала и — оп! — а вот вам хлеб-соль. Ресторан «Центральный» — тоже понятно. Он на площади Советов, рядом ЦУМ, областная управа, Ленин путь указывает, опять же. А здесь-то какой может быть ресторан? В лучшем случае столовка… Я задал этот резонный вопрос родителям. Мама, как всегда, отмахнулась. А отец сказал довольно странную фразу, которую я в тот раз не понял. «Так и грязные деньги надо где-то тратить…»

От «химиков» до «Киневских зорь» было два шага. Пересечь сквер, в котором стоял ДК, и вот, собственно, и ресторан. Единственный во всем районе источник света. Он занимал первый этаж серой пятиэтажки, и «витриной» выходил как раз на улицу. Вычурные буквы вывески, по идее, тоже должны были светиться, но идея эта давно забылась, так что их было не видно. Просто я и так знал, как они выглядят. Огромные окна были частично занавешены портьерами, а сквозь открытые места просвечивала нынешняя «красивая жизнь». И звучала тоже.

— Ты морячка, я моряк,
Ты рыбачка, я рыбак!
Ты на суше, я на море,
Мы не встретимся никак!

— гремело на всю улицу.

— Мы словно тайные лазутчики во вражеском стане, — с мечтательным видом проговорил очкарик.

— Главное, чтобы не случилась разведка боем, — хохотнул я и взялся за ручку двери. Надеюсь, в таких местах туалет находится до зала. А то наша патлатая компания в этом «дворянском гнезде» новокиневских задворок будет смотреться примерно так же уместно, как смокинг на статуе Ленина.

Тяжелая дверь со скрипом подалась и пропустила нас в «предбанник» ресторана, оформленный вычурным резным деревом. Декор был еще советский, уже изрядно потрепанный. Кое-где на панелях я наметанным глазом увидел даже следы от пуль.

Обшарив взглядом помещение, я с радостью обнаружил нужный значок из двух схематичных человечков — один с прямоугольным тельцем, а второй — с трапециевидным.

— Давайте шустрее, братва, — скомандовал я, указав рукой направление. — Пока они не опомнились.

И группа «Папоротник», потряхивая хайром, замедленной рысцой пересекла фойе. Под обалделым взглядом сонной гардеробщицы.

— А вы кудааа? — сиреной взвыла она. К счастью, в этот момент дверь за последним музыкантом захлопнулась.

— Сударыня, все в порядке, — улыбнулся я. И вполголоса добавил. — Мы по договоренности с Иваном Степановичем…

— С каким еще Иваном Степановичем? — квакнула она.

— Как, вы не знаете Ивана Степановича? — я округлил глаза.

— Дак это… Меня не предупредили… — она захлопала глазами. А потом высунулась из своего окошечка и заголосила. — Миша! Миииша!

Эх, вот только Миши нам здесь не хватало… Что еще, блин, за Миша? Вышибала?

Вообще, Света, конечно, молодец. Своди их, говорит, в «Киневские зори», а то у нас Гусь обблевался и унитаз разбили. А ничего, что «Киневские зори» были рассадником всякого криминала, еще когда вся страна хором пела про нерушимый Советский Союз и шутила шутки про брови Брежнева? Лучше бы уж в кустах поссали, там хотя бы пулю не словишь. Наверное.

— Что за дела? — из звенящего бокалами и грохочущего очередным попсовым хитом в исполнении лабухов местного разлива зала вынырнул куцый дядечка в черном костюме и косо сидящей бабочке. Залысинки почти до затылка, пузико, стыдливо прикрытое едва сходящимся пиджаком. Явно не вышибала, а какой-нибудь администратор. — Лариса Геннадьевна, из-за чего шум?