90-е: Шоу должно продолжаться

— О, друзья мои, я непременно должен вам рассказать эту замечательную историю, благодаря которой я имел счастье познакомиться с этим незаурядным и, не побоюсь этого слова, гениальным человеком! — у него получилось выбраться, правда в процессе этого часть жижи из его стакана пролилась на штаны его клавишника, но, кажется, это никого не смутило. Сэнсей обнял меня за плечи, снова поднял стакан, призывая всех к тишине. И принялся вещать своим велеречивым медленным слогом нашу про наш героический поход в сортир в «Киневских зорях».

Его слушали и ржали, особенно на истории про дона Хуана и рыбаков.

— Теперь вы понимаете, что я никак не мог не пригласить сюда это сокровище, выросшее на берегах благословенной Киневы! — закончил байку Сэнсей. — И я не понимаю, почему в руке моего дорогого друга до сих пор нет стакана?!

Стакан волшебным образом нашелся. И волшебным же образом наполнился. К счастью, это была не неведомая бормотуха, а вполне удобоваримое белое сухое. Типа алиготе, бутылку я разглядеть не успел. Пить я сегодня особо не собирался, но сейчас был тот случай, когда лучше не отказываться.

Все выпили, загомонили. Некоторые из «своих», торопливо со мной знакомились. Я пожимал руки и старательно запоминал имена и лица. Совсем уж зеленой молодежи тут было совсем мало. Странно, что Банкина здесь не было. Впрочем, иерархию этой компании я пока знал плоховато. Но ведь для этого я и здесь, в частности?

— Пипл ждет нашей музыки! — сверкнув улыбкой, сказал наконец Сэнсей, и музыканты начали подниматься с насиженных мест. А очкарик повернулся ко мне и сказал на ухо то, что я надеялся от него услышать. — После концерта, когда зрители будут уходить, не иди вслед за ними. Здесь еще кое-что намечается. Для совсем своих, ты же понимаешь, о чем я?

Конечно же, я понимал. Так что кивнул со значением, и вернулся из кухни обратно в «зрительный зал».

Бельфегора я обнаружил в компании какого-то бородача и трех девиц хипповского вида. Девицы были совершенно без косметики, с длинными распущенными волосами и хайратниках из цветной тесьмы. Руки по локоть в бисерных и кожаных браслетиках. Тоже вроде бы какая-то группа, но может и нет. Может просто поклонницы творчества «Папоротника», косплеящие его стиль на женский манер.

Музыканты заняли свои позиции, Сэнсей взял микрофон.

— Знаете, когда много выступаешь в одном городе, даже таком многолюдном, как Москва, — заговорил он в своей неспешной, будто заторможенной манере. — То вокруг складывается такая… привычная аудитория. Которая уже знает наизусть все твои песни и байки. Они привычно рассаживаются по своим местам, привычно наливают. И, знаете, можно вообще не петь. Давай уже, Сэнсей, как бы говорят мои зрители. Пой по-быстрому «По ночной траве во седой глуши» и иди к нам. Налито. И закуска стынет. И я счастлив. Я счастлив тому, что моя музыка помогла их сердцам открыться друг другу и стать настолько большими, что они готовы вместить туда меня. Как человека, а не как музыканта. Но грош мне была бы цена, если бы я бросил петь и воспользовался этим щедрым предложением. Хорошего вечера вам, друзья. Откройте ваши души, вы среди своих…

Зазвенел нежный гитарный перебор, запиликала флейта, звякнул треугольник. Сэнсей набрал в грудь воздуха и запел:

— Сединой тумана окутан овраг
Искрами звезд наполнено небо
Спи безмятежно, ничей бывший враг,
Нам понедельник дал три корки хлеба
Три корочки хлеба
Вино-домино-любовь
К прощенью и смерти
Мир приготовь
К земной круговерти
Плясок и снов
Под твоей половиной неба…

Публика внимала с благоговением. Покачивалась в такт. Подпевала шепотом. Я смотрел то на музыкантов, то на зрителей. Случайных людей здесь нет, это понятно. Каждый из присутствующих — чей-то друг или родственник. Посчитал примерное количество зрителей. Получилось чуть больше пятидесяти человек. Денег за билеты ни с кого не взяли, значит работают за донат в финале. И что еще вероятнее, оплатил весь банкет кто-то из тех благообразных дядек, которые сидят на стульях. Сам художник Шутихин — тоже явно не из бедных. И связи у него есть.

Я сканировал глазами всех мало-мальски заметных присутствующих и заносил их в мысленную записную книжку. На предмет пообщаться и познакомиться. Полезные знакомства сейчас стоят куда больше, чем деньги… Как, впрочем, и всегда.

А что до музыки «Папоротника»… Ну… Мне она нравилась больше, чем творчество Астарота. Сэнсей пел неплохо, тексты — с претензией на высокохудожественность и глубокую философию. Голос у него неплохой. В целом, для обычного человека должно быть не стыдно признаться в том, что слушаешь «Папоротник».

Значит, потенциальной публики у такого типа музыки значительно больше, чем у наших «Ангелов Сатаны».