90 миль до рая

– О чем ты лепечешь, милок? – ухмыльнулся чернокожий служитель закона, провожая его взглядом. – Кем бы ни были ты и твой дружок, вы теперь станете персонажами всех таблоидов и ток-шоу. Позволить себе купить Вертуса могли немногие, но твой дружок позволил себе убить Вертуса.

– Мы модельеры из Нью-Йорка, Джованни был нашим другом, – вставил неуместную реплику сидящий в наручниках на пороге Мигеле.

– То, что Джованни был твоим другом, я, может, и не сомневаюсь. Может, ты из ревности его прикончил? Ты, макаронник, главный подозреваемый, – хмуро взглянул на него офицер. – Все улики против тебя, включая орудие убийства. Отведи этого педика в фургон, я поговорю с ним в участке, – приказал он подчиненным и приступил к приятной процедуре допроса красоток.

Девушки пребывали в растерянности, не осмеливаясь перечить полицейским и не крича о своих гражданских правах.

– Так вы говорите, вас было шесть?

– Шесть, – подтверждали все подряд. – Блондинка с тэту на пупке… Она исчезла.

* * *

– Тварь! Какая ты тварь! Эти уроды выкрали твоего ребенка, он и мой ребенок; если ты помнишь, я усыновил Альфонсито, а ты трахаешься с одним из них! Я в состоянии войны с макаронниками, я пытаюсь их трахнуть, а они трахают тебя! Это значит – они трахают меня! Ты это понимаешь?! Куда тебе это понять со своими куриными мозгами! – Дон Орландо бесновался. Его человек в полиции передал копию отчета предварительного задержания подозреваемых в убийстве Вертуса. Летисия нежилась в объятиях макаронника по имени Тони Антинари – киллера коза ностры.

– Насколько я помню, у нас свободные отношения, – играла свою роль Летисия.

– Ты, наверное, не слышишь меня – они выкрали твоего ребенка, убили приставленного к нему моего человека Сосу. Они отправили на тот свет Густаво Сосу. Ранили моего телохранителя – Рикардо ранен. Они потребовали выкуп – два миллиона долларов. Я согласился заплатить. Рикардо и Coca передали им деньги, но они не вернули мальчика. Они стреляли в моих людей и одновременно трахали тебя, сучка!

– Они не тронут Альфонсито, они знают, что ты не простишь им этого. К тому же они жадные, эти итальяшки не упустят возможности подоить тебя еще. Они просто прощупали тебя – раз ты так легко расстался с двумя миллионами, значит, с тебя можно вытрясти гораздо больше, – спокойно рассудила Летисия, словно речь шла не о ее чаде.

Прошла неделя. Летисия донимала Канозу расспросами, какие шаги тот предпринял для освобождения Альфонсито. Дон Орландо клялся, что делает все возможное, что итальянцы не выходят на связь и нет никаких известий о местонахождении ребенка. Они лгали друг другу в лицо, изображая из себя встревоженную, но не отчаявшуюся мать и заботливого, но не паникующего отчима. В конце концов у дона Орландо нервы сдали раньше.

– Они убили нашего мальчика, – сообщил он ужасающую новость, ни сном ни духом не ведая, что сожительница переиграла его задолго до этого признания. – Эти изуверы утопили его.

– Как ты узнал? – вопрошала не сломленная трагическим известием мать.

– Рыбаки выловили тело, я ездил на опознание, – почти веря в произносимое, молвил Каноза.

– Я хочу его увидеть, – с надрывом изрекла Летисия.

– Это жуткое зрелище, я опознал его с помощью нашего лечащего врача мистера Гофмана. Помнишь, он удалил мальчику аппендикс год назад? Алан идентифицировал личность с помощью сохранившихся рентгеновских снимков по костям и фрагментам кожи. Думаю, ты сможешь поговорить с ним, если захочешь, но смотреть на это тебе точно не стоило. Я на правах отца написал заявление о кремации. Мы похороним его завтра утром.

– Он уже в раю. Мой мальчик, – ее слезы не были наигранными. То были слезы неподдельной радости, ведь коммунистка Рамон искренне верила, что социалистическая Куба является раем на земле. Ее Альфонсито только теперь, на Острове свободы, в полной безопасности.