90 МИЛЬ ДО РАЯ

      Янки и иммиграция только и ждут смерти Кастро. Они мечтают о реванше со времен позорного разгрома в заливе Свиней. Молодеж, выросшая в условиях повального дефицита и развращенная беспрерывной пропагандой потребительства, вряд ли станет защищать завоевания революции. Конечно, и среди юной поросли найдутся патриоты. Но Рауль верил только в "старую гвардию", в ветеранов национально-освободительных войн в Африке и Латинской Америке. Их насчитывается 400 тысяч. Именно они дадут янки или их наемникам ещё разок под зад коленом. Правда, сделать это будет гораздо труднее без харизмы Фиделя…

      Они называют Фиделя диктатором. Что они знают об этом!? Что они понимают под словом "диктатор"!? А заявление их экспертов-медиков, что все диктаторы поголовно страдают расстройством желудка просто смешно. Запоры Гитлера и кишечные проблемы Мао Дзе Дуна не распространялись на неврастеника Бенито Амелькара Андреа Муссолини и диабетика Иосифа Броз Тито. У каждого имелись собственные болезни. Было бы странно, если б у старика Фиделя не было проблем с кишечником. Не робот же он в конце концов!

      Схожим было совсем другое – харизма и любовь к военной форме. К примеру, Тито, седьмой ребенок в многодетной хорватской семье, с юных лет мечтал о белой рубашке и лакированных ботинках официанта. Но когда мечта исполнилась, и он примерил форму ресторанного халдея, то скоро понял, что эта нарядная одежда не стоит полученных в нагрузку унижений. Может быть поэтому Тито стал военным и даже в минуты отдыха в своей знаменитой резиденции на острове Бриони, где он не раз купался в бассейне с красавицей Софи Лорен, ходил в сшитой на заказ парадной маршальской форме. Ну и что крамольного в любви к военным мундирам и красивым женщинам? Это норма для настоящего мужчины. Страной должны править психически здоровые люди.

      Фиделю, большому поклоннику слабого пола, тоже предпочитающему военный френч гражданскому костюму, никогда не были чужды подобные слабости, как впрочем и выдержанное испанское вино. В этом нет ничего предосудительного. Правда, Рауль отдает предпочтение двенадцатилетним вискам "Чивас".

      Когда аскет и романтик Че побывал в гостях у югославского лидера на Бриони, он не понял тяги Тито к роскоши. Возможно, автомобильный гараж из ягуаров, роллс-ройсов и бентли и сафари-парк из подаренных эфиопским королем зебр, страуссов и леопардов – это было черезчур. Здесь с Че никто и не спорил. Но женщины и односолодовый виски, доставленный специальным рейсом из американского штата Кентукки, порадовали даже Гевару, а Фидель вообще был в восторге.

      Стать лидером движения неприсоединения, будучи коммунистом – в шахматах такие игроки имеют титул гроссмейстера. Югославия при Тито процветала. Смерть маршала уже через год повлекла за собой гибель страны и развал многонационального единства. Неужели смерть Фиделя спровоцирует такую же реакцию? Нет, у Тито не было такого брата, как он, Рауль. Еще какое-то время у них есть. Будучи у руля, еще можно подготовит преемника. А пока пусть все идет своим чередом.

      Тито умел манипулировать сильными мира сего. Доил всех, кого не лень. Такова участь лидера маленькой или большой, но слабой страны. Он на лезвии бритвы, на острие ножа, на краю пропасти. И он должен научиться извлекать пользу из своего незавидного положения. Фидель лучше других знал, как это делать.

      Кто в сегодняшнем благополучном Китае вспоминает пусть даже реальные россказни о том, что Великий Кормчий Мао до конца жизни не чистил зубы и опорожнялся в ямку? Что он заставлял крестьян истреблять воробьев, чем навлек на поля насекомых и уморил голодом миллионы людей? Стали бы китайцы чтить Мао Дзе Дуна за то, что бархатная обивка его спецпоезда была заклепана золотыми гвоздями? Тогда бы и румынского диктатора Чаушеску не разорвала бы толпа, ведь он ходил на золотой унитаз. Конечно же нет, Мао зауважали за то, что он выпросил у "хитрого крестьянина", так прозвал Хрущева Фидель, атомную бомбу и поднял китайцев с колен, сделав отсталый Китай великой ядерной державой.

      Фидель тоже сделал бывших рабов гордой нацией. Кубинцы должны остаться такими навсегда. Их удел – сохранить независимость родины или умереть! "Поможет ли в этом Бог? Хорошо бы," – подумал Рауль. В таких случаях, кажется, полагается молиться. К семидесяти четырем годам Фидель еще не пришел к алтарю с молитвой. Кто знает, может быть он созреет к своему восьмидесятилетнему юбилею?

– Да, конечно, – согласился Рауль с фатализмом старшего брата, но про себя подумал, что пустить дело Гонсалеса на самотек было бы непростительной халатностью. В случае, если молодой кубинец, соблазненный обещаниями райской жизни, задумает предать родину, его надо будет нейтрализовать. Как-нибудь. Физически или морально. Неважно. Главное, чтобы народ Кубы увидел неминуемое возмездие за измену…

– Итак, этот молодой человек здесь? – спросил, наконец, Фидель.

      Младший брат утвердительно кивнул.

– Давай его сюда, – повелел он Раулю.

– Пригласите Хуана Мигеля Гонсалеса, – приказал порученцам министр обороны.