90 тысяч лет до нашей эры

Часть мяса Хранитель Огня успел закоптить, а большую его часть, что люди отвоевали в борьбе с волками, удалось сохранить под кожаными навесами. Всю ночь его обдувал резкий холодный ветер и сторожили четверо мужчин его племени.

— Нам-Ур, — окликнул его Крук, — нужно проводить погибших воинов в последний путь.

Нам-Ур печально кивнул головой.

Но воды реки вышедшие из берегов после ночного дождя, смыли и тела волков и тела людей и сейчас волны одиноко лизали холодный берег.

Не похоронить павших воинов считалось тягчайшим нарушением законов племени и Нам-Ур это знал.

"Видно могучие духи отвернулись от племени, — с грустью подумал Нам-Ур, — сейчас голодные воины идут в Страну Отцов и проклинают нас".

За ним со злорадной ухмылкой наблюдал толстый Браг.

Но нужно было готовиться ещё к одному испытанию.

Потерять еду племени, считалось позором для племени, а виновный должен быть изгнан из племени.

Чёрные тучи сгущались над головой Крава.

— Крав потерял еду племени, Крав потерял еду племени, — захлёбываясь от злой радости кричал толстый Пру.

Люди племени медленно собирались вокруг колдуна.

Многие видели в тот ненастный вечер Крава и знали, что он не виноват.

Но законы племени, их нельзя нарушать их дали нам наши отцы, а им отцы наших отцов.

Что же будет тогда, если каждый будет нарушать законы племени.

Так думали многие охотники.

Женщины жалели Крава. Крав хороший охотник думали они, но волки в тот раз оказались сильнее.

К тому же что будет делать без него его верная Кфу.

Но колдуна уже нельзя было остановить, гремя своим бубном из высушенной заячьей кожи, он кружился на месте и пронзительно кричал: "Крав потерял еду племени!".

Постепенно всё племя собралось вокруг колдуна и он, чувствуя всеобщее внимание злорадно повторил:

— Крав потерял еду племени и поэтому Крав должен уйти из племени.

"Старый жирный болтун — думал Нам-Ур слушая его визгливые речи. — Не Крав тебе нужен, а Нам-Ур. Если Крав уйдёт из племени и станет тенью, тогда ты без труда справишься с Нам-Уром, со своим толстым Брагом. Вон вы как подмигиваете друг другу."

— Но Крав не виновен начал было один из воинов племени. У Крава было копьё, а у волков острые зубы.

И волков было много, как травы в степи.

Его прервал толстый Браг:

— Пусть тогда Фа, если он жалеет Крава, ест тонких противных ящериц и хрустит сушёными кузнечиками, которых женщины будут готовить ему.

— Пусть уходит. Пусть уходит, — донеслось из толпы

Вперёд выступил Нам-Ур.

— Крав потерял еду племени. И Крав виновен, — громко заговорил он, стараясь перекричать недовольный ропот. — Но разве не виновен толстый Пру, который говорил племени, что пляшушая гора не упадёт.

Пру брал у племени чёрного злобного кабана и говорил племени, что он договорится с духами.

Может быть Пру отдавал его не духам. — И Нам-Ур с неожиданной быстротой схватил толстые складки на животе колдуна.

Колдун испуганно заморгал глазами и попятился. Такой поворот событий ни в коей мере не устраивал его.

— Разве он не виновен, — повторил Нам-Ур и обвёл племя глазами.

— Виновен. Виновен, — как рокот морской волны донеслось до него. — Пусть Пру уйдёт из племени.

— Нет! Пру не уйдёт из племени! — и Нам-Ур торжествующе посмотрел на него, — У кого ещё есть такой толстый и длинный язык как у Пру? — в толпе облегчённо вздохнули, — Кто ещё может разговаривать с духами? Кто ещё может танцевать как Пру? — по толпе прошло лёгкое возбуждение, некоторые заулыбались. — В последний раз Пру так танцевал!

Громкий хохот покрыл последние слова Нам-Ура.

Смеялись все: приседая на корточки, побросав копья, корчились в судорогах смеха взрослые мужчины, далеко откидывая назад свои большие некрасивые головы с нелепыми костяными выростами на затылке, смеялись женщины племени, размазывая слёзы смеха на щеках смеялись подростки.

— Ой! Пру! Ой! Пру! — доносилось из толпы. — Станцуй нам ещё Пру. — И снова волны смеха накрывали её.

Смеялся и сам Пру. Поняв, что и на этот раз ему ничего не грозит, бросив на землю свой старый бубен из заячьей кожи, обхватив своими маленькими и пухлыми руками своё грузное тело, он громко по-заячьи хихикал.

— И-и-и, — доносился до ушей Нам-Ура его тонкий неприятный смех.

— Кого вы слушаете прорезало громкий смех как ножом.

Cразу стало вдруг тихо.

— Кого вы слушаете!?

Нам-Ур медленно обернулся.

Браг насмешливо смотрел на него щелочками прищуренных глаз.

— Нам-Ур не вождь племени. — И Браг с силой дёрнул кожаные складки одежды Нам-Ура. На Нам-Уре шкура старого вонючего козла, которую не носят даже женщины. Нам-Ур не вождь племени. Нам-Ур посмотри на себя.

И Браг громко и презрительно расхохотался.

Нам-Ур взглянул на себя.

Шкура большого бурого медведя — символ власти — больше не украшала его широкие плечи.

В суматошной горячке буден он как-то позабыл, что изрезал её на куски, когда доставали мясо со дна коварного обрыва. Притихшее племя тоже смотрело на него.

Никто не хотел, чтобы толстый Браг стал главой племени. У него глаза бегают как ящерицы говорили про него. Но медвежья шкура символ власти?‥

Нам-Ур вызывающе посмотрел на племя.

Все молчали потупив глаза.