900 дней боев за Ленинград. Воспоминания немецкого полковника

Отпускники и пополнение, следовавшие в эшелонах, снимались с поезда, формировались в импровизированные подразделения и отправлялись в бой. Маршевые батальоны из резервной армии восполняли при необходимости потери частей, потерпевших поражение. Солдаты охранных дивизий и тыловых служб, старые вояки, принимавшие участие еще в Первой мировой войне, шли в бой и сражались так же яростно, как тогда во Фландрии или под Верденом.

Войска выдержали бои в окружении на Волхове благодаря той самой системе «жонглирования». Солдаты и командиры проклинали все на свете, но стискивали зубы и стояли насмерть. Они знали, что только за счет их совместных усилий удастся выбраться из сложной и опасной ситуации; они это сделали, и командующий 18-й армией мог положиться на своих солдат на Волхове и в Погостье. Особенно велики были потери среди офицеров и унтер-офицеров, которые собственным примером воодушевляли своих солдат в бою. В батальонах и ротах командиры часто сменялись в течение нескольких дней. Врачи и санитары всегда были вместе с войсками и самоотверженно помогали им во всех боях.

Людей не хватало, поэтому из оккупационных войск во Франции была доставлена в район Волхова 225-я пехотная дивизия, которая сменила мягкий климат на суровую русскую зиму, что, разумеется, повлекло за собой обморожение многих солдат.

Предстоящее широкомасштабное наступление не было неожиданностью для немецкого командования, так как об этом свидетельствовали данные служб радиоперехвата и воздушной разведки, в частности железнодорожного движения. Битва на Волхове началась в районе расположения XXXVIII армейского корпуса на внутренних флангах 126-й и 215-й пехотных дивизий 13 января, чему предшествовали атаки с целью разведки, которые были отражены. После мощного огня артиллерии и минометов превосходящие в силах русские бригады и дивизии устремились по толстому льду Волхова к слабой линии обороны немцев. Мобильные подразделения просочились через имевшиеся бреши и закрепились на тыловых позициях, после чего атаковали с тыла командные пункты и огневые позиции и нарушили транспортное сообщение с фронтом.

В последующие дни фронт с востока от Подберезья до Дымно был разорван, при этом отдельные части еще держались. Если в каждой дивизии думали о том, что противник сначала осуществит прорыв на участке соседа, то это было обычным рассуждением, типичным и для Первой мировой войны. Наступление подействовало на войска как прорыв плотины, чьи освободившиеся воды через разорванные участки фронта обрушились на тыловые районы; и при этом «разливе» решающее место было здесь, у разрушенной «плотины». Как бы это ни казалось странным, но исход битвы мог быть решен не в тылу, где уже находились передовые отряды противника, продвинувшиеся в лесные массивы тыловых районов, а здесь на Волхове и вдоль шоссе между Новгородом и Чудо-вом. Все это было известно в группе армий «Север», где принимались соответствующие ответные меры. Это было также известно войскам и командованию на Волхове, которые сражались здесь с особой храбростью и стойкостью за каждый квадратный метр.

Очевидно, советское командование не воспринимало достаточно серьезно немецкое сопротивление, но рассчитывало на эффективность своего удара в тылу, вместо того чтобы по обеим сторонам шоссе продвигаться на север и юг.

Очень важным было то, что 126-я и 215-я пехотные дивизии вместе с переброшенными к ним пополнениями удерживали позиции восточнее Подберезья и под Дымно на Волхове и сократили здесь район прорыва до 30 километров, что позволило вести оборону в районе шоссе под Семтицами и Малым Замошьем на юге и под Спасской Полистью на севере, при этом населенные пункты Мясной Бор и Мостки смогли продержаться в сложных условиях как опорные пункты, оказавшиеся в окружении. Здесь в конечном итоге должен быть решиться исход Волховского сражения. Узкий участок прорыва русских на шоссе осложнял их снабжение и тем самым их дальнейшее продвижение вперед в глубь немецкого тыла. Советские войска постоянно пытались путем подвода новых сил расширить этот участок, но им это не удалось.

16-я армия теперь уже была лишена возможности использовать дивизии севернее места прорыва и соответствующим образом их обеспечивать. Командование группы армий «Север» сделало из этого необходимые выводы и 22-го приказало изменить разграничительные линии между 16-й и 18-й армиями. 215-я и 61-я пехотные дивизии перешли в подчинение к 18-й армии, а 16-я армия действовала южнее района прорыва. 23 января командование фронтом до озера Ильмень принял генерал Линдеман, тем самым командование всем сражением находилось в одних руках. К этому времени боевые соединения уже были разбросаны по всему фронту.