900 дней в тылу врага

Данные разведки мы доложили командованию бригады. Назаров сделал для себя короткие записи.

— А в отношении казаков надо проверить, — сказал он.

8. За шоссе Пустошка — Опочка

На следующий день бригада ушла из-под Острилова ближе к Себежу. Мы выбрали скрещение больших дорог и остановились на большаке в деревне Бакланица. Места здесь были партизанские, и немцы не использовали эти важные коммуникации. Здесь по-прежнему дислоцировались бригады Бойдина, Вараксова, Марго, Халтурина и Гаврилова.

Среди боевого коллектива гавриловцев находился и организатор 3-й Калининской бригады, уполномоченный штаба партизанского движения Алексей Иванович Штрахов. Мы встретились с ним в отряде Чернова, где он проводил митинг, посвященный победе воинов Ленинградского фронта. Просторная изба была до отказа заполнена партизанами. Из раскрытой настежь двери валил пар, неслись радостные возгласы.

Штрахов увидел нас.

— Вот вам, товарищи, живой пример. Я здесь говорил с героических делах нашей молодежи. Так вот, посмотрите на них, — указал он в нашу сторону. — Эти юноши третью зиму борются с оружием в руках против фашистов. Они перенесли много лишений, видели смерть в глаза, но ничто не поколебало их воли. И никогда не сломить врагу богатырский советский народ. Все сильнее трещит хребет фашистского зверя. Скоро он будет переломлен, товарищи.

Одобрительные возгласы, крики «ура» заглушили слова Штрахова.

После митинга, поздравив Алексея Ивановича с высокой правительственной наградой — орденом Красного Знамени, мы долго говорили с ним, вспоминая боевые дела и погибших друзей.

Партизанские владения северной части Себежского района были обширны, но настолько истерзаны частыми набегами гитлеровских карателей, что редко можно было встретить не тронутую огнем деревню. В большинстве случаев немцы сжигали деревню вместе с населением. Слезы женщин и детей, мольбы и просьбы — ничто не помогало. Оставшиеся в живых ютились в холодных, сырых землянках. Не было ни хлеба, ни соли.

Однажды к нам в деревню Бакланицу пришли женщины из бывшего села Томсино. Село это каратели сожгли дотла. Кроме печных труб, торчащих из-под снега, да одинокой полуразрушенной церкви, ничего там не осталось. Мы несколько раз проезжали мимо пепелища и никогда не думали, что в Томсине могли быть люди. Но люди, каким-то чудом оставшиеся в живых, укрылись под церковью, в тесных и темных склепах.

Церковные склепы случайно обнаружил Лопуховский. Сан Саныч услышал доносившийся из подземелья плач ребенка. Он остановил лошадь, подошел к церкви и громко крикнул:

— Эй, кто здесь прячется, выходи!

Из черного проема вылез старый дед.

— Чего надо, сынок? — спросил он, протирая драным рукавом фуфайки слезившиеся, отвыкшие от дневного света глаза.

— Ты как попал сюда, отец?

— Судьба загнала, сынок. Я не один здесь. Нас человек пятнадцать. Мал да стар собрались под святым местом, вот и ждем кончины своей. Зайди, посмотри, как мы живем, — позвал старик Лопуховского.

Сап Саныч зашел. Он не сразу разглядел при тусклом свете лучины обитателей необычного жилища. Встретивший Лопуховского дед оказался единственным мужчиной среди них. Детишки, мал мала меньше, боязливо выглядывали из-за материнских юбок.

Лопуховский назвал себя. Страх и недоверие исчезли. Женщины наперебой стали рассказывать о своей жизни, а ребятишки, осмелев, примеряли флотскую бескозырку Сан Саныча.

— Угостить-то тебя нечем, сынок. Живем хуже нищих. Кроме мерзлой картошки, ничего нет, — говорил старик. — Вот ты приехал бы к нам в Томсино до войны… Эх, вспоминать не хочется!..

— А почему вы сидите тут? Идите к нам в Бакланицу, там вас приютят, — сказал Лопуховский.

— Нет, сынок, пробовали скитаться. Только придем куда, а там, глядишь, каратели; жгут, грабят, стреляют. Лучше уж здесь сидеть. Если бог помилует — ладно, не помилует — все пойдем на тот свет. Воля не наша. Хоть бы Красная Армия скорее приходила.

Лопуховский обещал по возможности помочь этим людям. И вот теперь они пришли.

— Нам Сашу-моряка, — сказала часовому одна из женщин.

Пришедших пригласили в штаб бригады. Назаров приказал выдать им несколько буханок хлеба, мешок муки и килограмм соли — все, чем могли мы поделиться в то время.

Испытывая большие затруднения в продовольствии, мы решили специально выслать отряд на заготовки хлеба.

Взять хлеб поблизости было негде, а поэтому выбрали Пустошкинский район.

Этот район интересовал нас и в другом отношении. После того, как жена полицейского из Алоли упомянула о приезде казаков-власовцев, мы получили подобные сведения и из других источников. Нам сообщили, что район наводнен немцами и власовцами. Нужно было узнать: откуда и с какой целью прибыли туда незваные гости.

Назаров обвел взглядом сидевших партизан.

— Идти придется далеко. Восемьдесят километров в один конец. Дорога опасная и незнакомая. На задание пойдет отряд Терещатова. Сегодня изучите маршрут, подготовьте коней, а завтра — в дорогу.