94, или Охота на спящего Единокрыла

Глубокое недоумение отразилось на лице мужчины. Практически сравнимое с тем, какое испытывало большинство людей при знакомстве с газетой «The Moscow star». Стало ясно, сколь бесконечно далеки от него нужды и чаяния простых пахарей необъятного рекламного «поля». Наконец, кое-как сообразив, о чем идет речь, горе-директор сообщил:

— Нет, ну в принципе… Вообще-то… Хотя для внештатных сотрудников… То есть, в порядке исключения…

Ах, все-таки, значит, «внештатных». Ну, лучше горькая правда…

— …в принципе, стоимость трансляции роликов Вы можете сообщать по телефону…

В принципе, «сообщать по телефону» расценки нам случалось. Правда, не припоминалось ни единого случая, чтобы кто-то их действительно записал.

— Хорошо. Прайс-лист, в конце концов, можно отвезти лично, — сказал я, тут же с горечью вызвав в памяти последствия крайнего «факсового дня».

Мужчина посмотрел на меня с ободряющей улыбкой — мол, а ты не такой уж совсем дурачок, как сперва показался. Напрасно он это сделал.

— …но тогда возникает проблема, где «отксерить» его в достаточном количестве. Такая возможность для нас — будет предоставляться ?

— Нет, ну в принципе… — снова замялся разводящий.

— С этим ясно, — решительно заявил я и продолжил выплескивать все накопившееся и наболевшее, — Это о технической стороне. Теперь о главном. Вот скажите — с клиентами как у вас строятся отношения? В том плане, что если я буду с кем-то работать, а потом вдруг выяснится, что кто-то из отдела его уже ведет?

— Ну, мы как бы предполагаем, что основные наши рекламодатели вам, как постоянным слушателям, должны быть известны…

— Речь, понятное дело, идет о тех, кто еще не является рекламодателем в полном смысле, — перебил я, — Просто не хотелось бы в один прекрасный миг…

— Ну, в принципе, — закрутил докладчик уже привычную шарманку, — в каком-то конкретном случае…

— Всё ясно, — сообщил я и решительно двинулся к выходу, — Про гарантированный оклад спрашивать даже уже и не буду (тут мужчина сделал постное лицо). Процент-то хоть какой у вас предполагается?

Дамы из зала глядели на меня с нескрываемым восхищением. Думаю, своими познаниями в «области» я произвел на них должное впечатление. Эх, были бы они все хотя бы лет на тридцать помоложе! Хотя бы даже на двадцать пять…

— Три процента!!! — гордо сообщил мужчина, до которого вдруг дошло, сколь продвинутый персонаж посетил его в казавшийся поначалу таким будничным день, — Молодой человек!!! В принципе, после пары-тройки месяцев успешной работы вопрос о переводе в штат, я думаю, уже может быть поставлен, и вот тогда уже…

— Три процента??? — будучи уже в дверях, я картинно скривился, — Всего??? Да я у себя семь с половиной имею!!! (Зря не сказал сразу «десять». А то и пятнадцать. Все равно ноль, помноженный на ноль, дает тот же ноль, так что все по-честному — прим. авт.)

— Семь с половиной! И, прошу заметить — ЛЕГКО, — с гордостью добавил я. Потом решил было обернуться и сказать: «Эх, тётки… Не слушайте. А бегите скорей отсюда — и не оглядывайтесь!» Но передумал. Произведенный эффект и так был достаточно велик.

…Старины и Митрича по дневному времени в общежитии на улице Ч-ской не было. Я терпеливо дожидался их, параллельно коря себя за то, что накануне анонсировал им свой утренний визит, прозрачно намекнув, что вскоре, возможно, предстану перед ними в гордом звании штатного работника популярной Радиостанции с окладом согласно должностной инструкции — ну да что уж теперь. Наконец, в дальнем конце коридора нарисовался атлетичный профиль Курбского. Завидев меня, он искренне обрадовался.

— Ну, чего там у тебя? — не сближаясь, выпалил он.

— Да ничего, Серег, — уставшим голосом объявил я, — Я возвращаюсь…

Старик просиял.

— Я знал, я знал, что ты вернешься! — затараторил он, попытавшись сходу перейти к крепкому мужскому объятию.

— Да не в этом дело, — сказал я, — Просто оказывается, что в мире есть места еще и похуже нашего!!!

И я вернулся.

Возвращался я медленно. Так оголодавших сперва отпаивают теплым бульоном, дабы не вызвать ненароком заворот кишок. Или обмороженных сначала лишь тихонечко растирают спиртом. Под чутким наблюдением Курбского мы принялись за «месячных». В хорошем смысле слова: то есть за тех, кто когда-то, будучи не в силах сразу от нас отвязаться, попросил перезвонить им через месяц. И теперь их час как раз пробил. Вскорости, кстати, следовало ожидать появления «квартальных» и «полугодовых». Затем, как водится, перешли к «наработкам» Курбского, которые он, сохраняя веру в Лучшее, заботливо все эти дни делал для меня, и так далее. И к концу первого часа в одном месте у меня даже согласились вновь «принять факс»…

Удивительно, но терапия доктора Курбского в сочетании с привычной обстановкой комнаты 1505 дала свои плоды незамедлительно. Когда глубоким вечером я появился дома, мама спросила:

— Ну, как ты съездил на Радио? Получилось что-нибудь? Я лишь махнул рукой.

— А между тем, тебе тут звонили…

— Кто? — спросил я.

— Не знаю, какой-то мужчина. Просил перезвонить. И сказал, что по поводу рекламы…

94-12