95-й. Сны о будущем прошлом

— Десятку максимум. А вернее всего — пятёрку. Швея за смену десять комплектов сошьёт не глядя. А если машина промышленная, то и тридцать-сорок. Да даже если десять, это пятьдесят тысяч за день, миллион в месяц. Что-то не вижу массовых предложений таких зарплат.

Реально, мы когда с моим первым мужем сошлись (по «старому моему счислению» именно в девяносто пятом, в октябре), он как раз на новую работу устроился, на авиадиспетчерский тренажёр, инженером. Авиадиспетчера тогда были борзые, чуть что, сразу бастовали и перекрывали всё воздушное сообщение, поэтому получали очень прилично. Ну и все, кто рядом с ними подвизался — тоже, хоть и втрое-вчетверо поменьше. Зарплата у инженера на диспетчерском пункте была в районе миллиона двести — очень прилично по тем временам. А до этого он инженером же в какой-то другой конторе получал четыреста. Вот и считайте.

— Что касается доставки, оплата сдельная. Сто тысяч рабочий день плюс колёсные. Если на короткое время, то пятнадцать тысяч час. Привоз-увоз, помощь в переноске, охрана, опять же. Раза два-три в неделю придётся, я думаю, кататься. Если не хотите, придётся кого-то другого мне искать. Дядь Рашида, может. Тётя Валя и шьёт как раз…

— Ну, нет, погоди! — мама заёрзала, — Давайте попробуем? Саш?

— Ну, давай попробуем, — он всё ещё сомневался.

— Тогда так, — я достала из сумки тетрадку, — там пирог не сгорит?

— Ой, пирог! — мама побежала на кухню и захлопала духовкой.

— Я тогда в понедельник к девяти вас жду?

— Ну, давай, — трудно было ему, видимо, переключиться в отношении меня с понятия «вредный почти что подросток» на «работодатель».

Ну, ничего, срастётся как-нибудь. Я начала чертить в тетрадке схему кроя комплекта с размерами.

Мама закричала из кухни:

— Идите чай пить!

И мы пили чай и строили грандиозные планы. Сомневались. Пугались. Воодушевлялись. И ещё много разных переживаний.

Потом я договорилась, что мама шьёт из тех остатков, что у неё сейчас лежат, а я ей цену материала прибавлю. И бонусом, что было особенно приятно, Василич отвёз меня домой. Да ещё и полпирога с собой дали в нагрузку.

Господи, лишь бы этими производственными отношениями родственные не испортить!

АКИ ПЧЕЛА

В семь вечера позвонила Аня.

— Ты чё, мать, где весь день была? — такое у нас дружественное обращение, если вы не поняли. «Мать».

— О! Ты же на дачу уехала?

— Оля-я, ты забыла что ли? Я же завтра со своими католиками в Новосибирск уезжаю, хотела с тобой посидеть, потрепаться.

Точно, Анька же католичка! И в те годы как-то у них было принято вывозить молодёжь в такие типа образовательно-общительные лагеря, названия которых я никак не могу запомнить и называю то реконкистой, то реформацией.

О! Реколлекции же!

— Аня, шагай ко мне. У меня пирог и работа. Я буду тут потихоньку шуршать и с тобой болтать.

— Ага, иду.

Идти от дома до дома пять минут от силы. Анна нарисовалась на пороге и первое, что она спросила: «Вы что, ковры купили?» Это она про три упакованных рулона, края которых слегка торчали в дверной проём коридора. А потом она заглянула в зал и сказала:

— Ольга, ты с ума сошла! — подумала и добавила, — А как бабушка ходит?

— А бабушка, прикинь, усвистала по гостям. Решила, пока лето, рвануть на дачу.

— Ага. А ты чё?.. — Аня сделала неопределённый обобщающий жест рукой, выражающий всю степень её непонимания процесса.

— А я вот шью. Короче, не бери в голову. Но если кому-то нужно постельное бельё — смело можешь давать мой номер. Любые размеры, доставка бесплатно.

— Ага. Прикольно.

— Всё, пошли чай пить!

Мы засели в кухне и начали делиться новостями.

— Зинка же, прикинь, замуж выходит, — Зинка была Аниной одногруппницей и институтской подругой.

— Да ты чё? А за кого?

— А я что, не рассказывала?

— Чё-то я не помню.

— Она же зимой ещё познакомилась. Зинка ехала в Солнечный. На Байкальской стояла-стояла — ничего нет, — реальная ситуация, между прочим, можно было и час, и два какой-нибудь транспорт ждать, и так ничего и не дождаться, — Народ пешком пошёл потихоньку. Холодно, темно. А страшно, прикинь? Ну, она и прицепилась к двум парням, которые поприличнее выглядели. А один ничё так, понравился ей. Да они с зимы уж живут. Вот, решили узаконить.

Так-так. Выходит, значит, Зинка за своего козла, который ей потом нос сломает. Вы, кстати, не удивляйтесь, что мы без конца чёкаем. Это же наше, сибирское, никакими силами из речи не вытравишь.

— Когда свадьба-то?

— Двадцать четвёртого августа. Я уж точно приеду.

— Свидетельницей будешь?

— Буду. А свидетелем, прикинь, тот второй парень. Ну, с которыми она зимой-то шла.

«Второй парень», ага. Значит, никаких амуров с Димкой пока нет. А вот он-то как раз мировым мужиком окажется. И будет у них с Аней четверо детей.

— Ну и как он?

— Да не знаю. Он такой… не особо разговорчивый. На дискотеки с нами не ходит.

— Да можно подумать! Я тоже не хожу.

Терпеть этот рёв не могу. Чад кутежа, тоже мне.

— Ну, ты сравнила. Он, вроде бы спортсмен, что ли.

— И чем занимается?

— По-моему, борьбой.

— О! Так ты спроси-ка его, он по-любому папу моего должен знать.