99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

В нашей стране самыми громкими происшествиями такого плана было нападение студента Абрама Балашова на картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван» в 1913 году в Третьяковской галерее и попытка некоего Майгиса уничтожить «Данаю» Рембрандта, совершенная в 1985 году в Эрмитаже. Оба преступника, и Балашов, изрезавший полотно ножом, и Майгис, обливший «Данаю» серной кислотой, были признаны невменяемыми. Балашов не смог объяснить мотивы своего поступка, когда его задержали, он только повторял: «Слишком много крови». Майгис же утверждал, что, уничтожив «Данаю», хотел прославиться. Впрочем, врачи пришли к выводу, что причиной его поступка стало обострение болезни, маниакально-депрессивного психоза. Вероятно, то же случилось и с Балашовым, и со многими другими сумасшедшими, которые пытались уничтожить картины самых разных художников, а потом утверждали, что таким образом старались улучшить наш несовершенный мир.

ДАНАЯ ПОСЛЕ ПОКУШЕНИЯ. ФОТО Г. П. СКАЧКОВ

Вообще, сумасшедшие дают самые разные объяснения по поводу своих поступков, и все они абсолютно непонятны нормальному человеку. Бродяга, обливший кислотой монументальное полотно Рубенса «Низвержение проклятых в ад» в мюнхенской Старой Пинакотеке, утверждал, что так он избавит человечество от войн. Безработный французский инженер, изрезавший бритвой картину Милле «Вечерняя молитва» в Лувре, этим хотел обратить внимание властей на свое бедственное положение. Голландец, ударивший ножом знаменитый «Ночной дозор» Рембрандта, заявил, что он сделал это потому, что является сыном Божьим. А человек, пытавшийся выколоть глаза «Автопортрету» Дюрера, объяснил, что не мог выдержать взгляда художника.

Самым понятным мотивом для уничтожения произведения искусства является зависть. Так, один не слишком удачливый французский художник из зависти разбил несколько витражей работы Жана Кокто, а другой бросил чернильницу в картину Леонардо да Винчи в Лондоне.

ЖАН КОКТО. ВИТРАЖИ ЦЕРКВИ СВ. МАКСИМИНА В МЕЦЕ.1960-Е ГГ.

Наверное, никакое произведение искусства полностью не застраховано от неадекватной реакции гражданина с обострившимися психическими расстройствами, и выловить таких посетителей среди тех, кто приходит в музей, невозможно. Поэтому музеи стараются оградить наиболее ценные экспонаты от агрессии со стороны посетителей. Сейчас не жалеют средств на защитные витрины с непробиваемыми стеклами, даже если это и затрудняет возможность рассмотреть полотно или скульптуру, а кое-где даже не разрешают подходить к экспонатам ближе, чем на семь метров. Музеи обзаводятся охранными системами и металлоискателями, как в аэропортах, чтобы никому не вздумалось пронести в залы что-то опасное, например оружие или взрывчатку (прецеденты были, например, в галерее Уффици).

Реставраторы, как врачи скорой помощи, совершенствуют методы спасения картин. В конце концов, ведь им удалось восстановить даже «Данаю», хоть на это и потребовалось более двенадцати лет.

И все же есть что-то непонятное в энергетике тех картин, которые некоторым людям почему-то хочется уничтожить. Возможно, и сами художники заложили в них какие-то не очень приятные чувства и эмоции, которые могут ощущать только люди с расстроенной психикой, инстинктивно пытающиеся защититься от сверхчувственной агрессии.

99

А чем искусствовед отличается от историка искусства?

Старшеклассница, выбирающая будущую профессию

Искусствовед – более широкое понятие, он изучает все искусство в комплексе, тогда как историк искусства занимается только его историей.

Искусство – весьма обширная область для исследователя. В учебных планах предмет, который изучают будущие специалисты, именуется «история и теория искусства», из чего следует, что эти два понятия вполне можно разделить. Соответственно, можно предположить, что историк искусства – это специалист по истории искусства, а искусствовед – по теории. Или, если говорить проще, историк искусства знает, кто, что и когда написал или построил, а искусствовед – зачем он это сделал.