99 книжных вивисекций. Рецензии с перцем и кровью

Роман, входивший в свое время в списки различных литературных премий, и не обойденный вниманием критики. Первое, что приходит в голову, – полнейшая чернуха, в связи с этим вопрос, а зачем такое писать. Бить в колокола? Так мало-мальски знакомый с нашей деревней понимает, ты хоть разбейся вдребезги, ни на копейку не изменится. Такая огромная территория, как за ней уследишь, как поможешь тысячам деревенек, в которых обитают только старики и старухи. Всюду следы упадка, заброшенности, самого настоящего распада. В городе лучше по многим причинам, о которых говорить не имеет смысла. А что делать в деревне, особено в позднюю осень, зиму, раннюю весну? Пить дрянь и смотреть телевизор. И внутренне постепенно разлагаться. Мужик быстрее, женщина медленнее. Вот и остаются после пятидесяти одни старухи, которые коптят небо изо дня в день, доживают свою никчемную жизнь, никому не нужные и забытые родней.

Деревня Татьяновка под Ишимбаем, малая родина моей матери, яркий пример. Отличное расположение, рядом огромный пруд с рыбой, живи не хочу. Но пошла ишимбайская нефть, вырос город Салават, ставший столицей нефтехимии, и в послевоенные годы огромное село растаяло на глазах. Все ушли в город за лучшей жизнью. Из обустроенных хозяйств в деревне перебрались в городские бараки без удобств. Зато цивилизация – клубы, кинотеатры, магазины с продуктами и вещами. Казалось бы, естественный процесс, люди хотят лучшей жизни, но почему это как будто естественное стремление к лучшей жизни принимает такой кардинальный характер? Люди уезжают в города массово. Я был в тех местах несколько лет назад. Осталось всего несколько домов, ишимбайский батюшка приезжает изредка, он собирает средства на возведение в деревне хоть какого-нибудь храма на месте разрушенной в советское время церкви. Запустение и мрак.

Конечно автор намеренно несколько сгустил краски, на примере истории одной семьи показал типическое российской деревенской глубинки. Однако все правильно показано, по-моему, ни одной фальшивой ноты. Поголовное пьянство, безделье, воровство, безысходность существования, когда даже от власти ждать помощи не приходится. Городской человек утратил природную способность работать руками, отсюда все беды. Легче заплатить деньгами за ту или иную работу по хозяйству, чем самому сделать, а где их взять, эти деньги, если работы в округе нет и не придвидится? Пока не приедут таджики или корейцы и не возьмут землю в аренду, и не наймут тебя самого на сезонную работу картошку собирать.

Можно отметить, если уж придираться к автору, что слишком быстро ушла в пропасть по ниспадающей семья Ёлтышевых. Как-то так все сложилось, что все сопутствующие обстоятельства были против них. Прямо стальной пресс жизни против листа бумаги их судеб. Еще уж слишком круто и легко сам Ёлтышев порешил троих людей, из них двоих родственников, пусть сына случайно, непреднамеренно. Но зло ведь копилось внутри, вот и совпало все трагически, ударился сын головой и сразу помер. Да и сам хозяин сиганул в ящик быстро, хотя тут понять можно. На младшего сына такие надежды, типа вот придет кто-то и все наладится (тоже типично для нас), но и того деревенские сразу заточкой в сердце, чужак. Зачем после этого дальше жить? Но мать, бывшая библиотекарша, то есть человек относительно культурный, остается существовать, но и ее отлучают навсегда от внука. В итоге – полнейшая безнадега.

Но оптимизм после прочтения книги остается, пусть косвенный и совсем небольшой. Если бывает такая глухая жизнь, как описана в романе, то уж собственная жизнь читателя (какая бы она ни была) покажется ему настоящим раем земным.

32. Васькя Роман, 2002 Захар Прилепин

Роман из шорт-листа литературных премий «Русский Букер» и «Национальный бестселлер», лауреат премии «Ясная Поляна», выдержал десять изданий и до сих пор остается бестселлером.

Ну что тут скажешь, смело, красиво, технично и динамично написано о нацболах Эдуарда Лимонова начала третьего тысячелетия. Пусть все скрыто под другими именами и конечно много авторской безудержной фантазии, но шила в мешке не утаишь. Давно вплотную подбирался к Прилепину, даже «Обитель» прочитал, но как-то не пошло тогда. Показалась невнятной позиция автора, как говорится, и нашим, и вашим. Надо было начинать с «Васьки», где автор высказался прямо. Тут уже строку из песни не выбросишь. Писатель очень сильный, возможно, один из самых сильных русских прозаиков нашего времени, хотя все эти псевдолитературные иерархии, кому они нужны.