99 книжных вивисекций. Рецензии с перцем и кровью

Новый роман недавнего Нобелевского лауреата, англичанина японского происхождения, затрагивает важнейшую проблему природы человеческого сознания. Возможно ли, в точности воспроизведя человеческое тело, вложив в голову супербустродействующий, самообучающийся компьютер, наделив датчиками в роли органов чувств (данная модель по имени Клара почему-то лишена обоняния), смоделировать человеческие душу и сердце, то есть создать человеческую индивидуальность. Автор не дает однозначного ответа, но явно склоняется к мысли, что да, это возможно, нет никаких принципиальных запретов на то, что все человеческие чувства можно разложить на мельчайшие компоненты и в конечном итоге алгоритмизировать, то есть воспроизвести. Нет ничего загадочного в так называемых глубинах человеческого сердца. На самом деле люди довольно просты, даже примитивны по сути, чего бы о себе не воображали. Все дело в появлении соответствующих технологий, которые смоделируют человеческие дух и сердце. Избежать этого можно только протекционистскими мерами, то есть прямым запретом на разработку подобных технологий.

Тут вспоминаются современные шахматные программы, которые сегодня на десять голов превосходят человека-шахматиста. Вспоминается время конца восьмидесятых, появление первых шахматных программ, первого чемпионата мира среди шахматных программ, где победила советская программа "Каисса". Так вот, тогда в прессе потешались над уровнем этих программ, мол, куда им до человека, который обладает фантазией, магией творчества, нестандартным, оригинальным подходом к шахматной позиции. Никогда шахматная программа не превзойдет человека. И мы знаем, что последние попытки чемпионов мира по шахматам Каспарова и Крамника победить лучшую шахматную программу относятся ко времени конца девяностых – начала нулевых, то есть всего через десять-пятнадцать лет после "Каиссы". С треском проиграли и тот, и другой, и больше не брались чемпионы мира за неподъемное. Сегодня человеческие шахматы лучших гроссмейстеров с точки зрения шахматных автоматов это детский лепет, детский уровень, какой-нибудь третий юношеский разряд, если такой сохранился в классификации шахматного мастерства.

Автор декларирует еще несколько проблем, стоящих перед современным человечеством. На каком-то этапе человечество решит подвергнуть детей добровольному форсированию, то есть генной модернизации. Иначе ребенок окажется не в состоянии адекватно вписаться в мир, сделать достойную карьеру. Однако решение о форсировании ведет к проблемам. Ребенок может заболеть и умереть. Однако, если не форсировать, он обречен в будущем на прозябание, несчастное, бедное существование.

Человечество выпускает искусственных друзей (ИД) или подруг (ИП), которые призваны скрасить детское одиночество. Здесь складывается ситуация, когда рядом с ребенком оказывается гораздо более умный и сообразительный аппарат, имеющий вид человека, мальчика или девочки, который помогает расти человеческому детенышу на определенном этапе жизни, как правило, отрочестве.

Весь фокус в том, что в романе все происходит с точки зрения такой ИП, попавшей в семью форсированной девочки, заболевшей и чуть ли не умирающей. Так вот, ИП настолько очеловечивается, что делает все, чтобы спасти девочку, даже в ущерб собственному здоровью, если можно так выразиться. Автор настолько тонко описывает оттенки чувств ИП, что сложно удержаться от слез в кульминационные моменты.

И вере в чудо находится место. ИП питается от Солнца, и она устраивает так, что сможет достучаться до великого Солнца, которое обожествляет, чтобы Оно оказало великое расположение умирающей девочке и спасло ее от смерти, ведь Оно всесильно.

Короче говоря, роман из тех произведений, которые находятся на переднем крае современного состояния человечества, которые анализируют пути развития человечества и ставят при этом главные вопросы, причем не влобовую, примитивно, а высокохудожественно. Если в ХIX веке главные вопросы ставили Достоевский и Толстой, то сегодня их ставят писатели подобные Кадзуо Исигуро.

Фантастика

81. Золотой горшок Повесть-сказка, 1814 Эрнст Теодо́р Вильге́льм (Амадей) Го́фман

Называют детской сказкой, по-видимому, это за внешнюю красочную сказочную атрибутику повествования, на самом деле, произведение выглядит как философское осмысление дуализма нашего существования, духовного (здесь сказочного, где находится сердце природы) и материального (косного, приземленного, зашоренного).

Сюжет наверняка все знают наизусть, но все же, в двух словах. Студент Ансельм смог разглядеть трех золотых змеек среди ветвей и листьев бузины, это был сигнал из волшебного мира, который удается увидеть и услышать только людям с наивной поэтической душой и чистых сердцем. И Ансельма тянет в волшебную страну, где живет одна из змеек, прекрасная Серпентина. Но в этом, окружающем нас мире, живет Вероника, которая любит Ансельма и любыми путями пытается его завоевать.