990 000 евро

Садовод пружинисто отскочил назад, зацепился было за стул, но устоял на ногах. Его соседи, моложавые мужчины в темных костюмах, тоже отпрыгнули к дверям кабинета, суетливо прикрываясь руками, но их предводитель быстро вытер ладонью вспотевшее лицо и без тени укоризны продолжил как ни в чем не бывало:

– Господа, позвольте сказать пару слов. Ваш бизнес в опасности! Но мы можем помочь – у нас отличные связи. Правительство Российской Федерации доверило всем нам великую честь принять эстафету экономического процветания и солидарности иерархически высшего по отношению к нему управления, в ходе которого структуры заблаговременно развертываются в среде, проводящей информацию, но не видны с того иерархического уровня, в котором развернуты сверху. Наши специалисты помогут вам сопоставить личные экономические интересы с государственными, ко всеобщему удовлетворению всех заинтересованных сторон, включая ФСБ, МВД и Совет Безопасности…

Он указал морщинистой, но еще крепкой рукой на обоих соратников, и те снова замерли по стойке смирно, напряженно кося в мою сторону красными с недосыпа или перепоя глазками, такие одинаковые в своей невзрачности, что, доведись мне увидеть их снова, я бы точно ни одного не признал.

Впрочем, в словах главного садовода и даже в его жестах сквозила такая непоколебимая уверенность в своей правоте, что я едва не поверил в нее и едва не устыдился своего агрессивного ее неприятия.

Но потом в кабинете снова распахнулись двери, вокруг начали суетиться официанты, послышались негромкие команды метра, и тут же порвалась тонкая паутина лжи, которую плел этот придворный садовод со своими партийными прихвостнями.

Все же, по-хорошему, для подобных разводок требуется особый антураж и хотя бы минут двадцать чистого времени, а когда у тебя три раза подряд спрашивают, пьешь ты кофе с сахаром или водку без содовой, достучаться до клиента чисто вербальными штучками вроде НЛП невозможно – потому что клиент элементарно отвлекается на более важные вещи.

Треск лопнувшей паутины лжи услышал даже метр – он вдруг оторвался от руководства официантами и повернул ко мне свое круглое румяное лицо:

– Простите, на сколько персон будем готовить стол?

Николь ответила за меня, подняв голую руку к потолку и показав метру три ярко накрашенных ногтя. Метр подчеркнуто внимательно смотрел только на меня, и я так же акцентировано кивнул ему, показав три пальца.

Тут же вокруг незваных гостей началось сложное движение официантов, в ходе которого все посторонние оказались вдруг выдавлены за пределы кабинета. Дверь захлопнулась, но даже после этого из холла еще доносилось какое-то негромкое, но удивительно отчетливое бормотание про социальную ответственность бизнеса и перспективы нанотехнологических проектов в свете поляризации общественного мнения страны.

Точку поставила Николь, необычайно злобно выкрикнувшая со своего места:

– Заткните его уже кто-нибудь! – и звук послушно уплыл куда-то в сторону.

Так искренне кричат только на прямого конкурента, и я внимательно взглянул на нее.

– Ты чего орешь?

Николь пожала голыми плечами:

– Раздражают!

Ганс наконец вспомнил, что он у нас охранник, и вскочил, отбросив столовые приборы:

– Ща разберусь. Сидите тихо, я все сделаю.

Ганс помедлил у дверей, но Николь не стала его удерживать, и я, любопытства ради, тоже. Ганс вышел в холл и пропал на пару минут.

Вернулся он подавленным и сразу обратился ко мне, как к родному:

– Михась, у них в охране батальон братвы, не меньше. Внизу, в зале, по лавкам сидят, на всех щурятся. Мне одному такую толпу не расколбасить. Может, на пару попробуем? Вдвоем шансы есть! – Ганс показал, размахивая руками, как мы всех победим, и я почти поверил.

Но Николь, недолго посмотрев, как Ганс месит воздух кулаками, с неожиданным сочувствием заметила:

– Дурачок, это не братва. Это ФСО. Федеральная служба охраны.

– Да ну? – выдохнули мы с Гансом одновременно, и Николь снизошла до подробного ответа:

– К нам клеились разводилы из общественной академии. Впаривают ордена, звания всякие, хитоны с шапочками. Квадратные такие шапочки, с кисточками, забыла, как называются…

– Шапочки с кисточками? – ошарашенно переспросил Ганс, и его веснушки потемнели от горечи непонимания.

Николь подождала, пока вбежавший в кабинет официант нальет ей вина и обслужит нас с Гансом – мы показали на водку, – а потом тревожным полушепотом закончила:

– У них в клиентах Патриарх всея Руси, мэр Москвы со всеми штатными прихвостнями, а уж ментов с чекистами вообще как собак нерезаных.

– А зачем ментам и чекистам шапочки с кисточками? – осторожно подбирая слова, спросил я.

– Да хрен с ними, с чекистами. Попу-то заглавному эти бесовские шапки зачем? У него же круче прикид имеется, я по ящику сколько раз видел, – в свою очередь удивился Ганс, усаживаясь на свое место.