999. Последний хранитель

Через час тела четырех стражников распростерлись возле экипажа. Ферруччо был легко ранен в плечо, но без труда оттащил их подальше от дороги и столкнул в ров, не слишком глубокий, но хорошо укрытый разросшимся кустарником. Красноватые стебли скрыли кровь. Потом настала очередь аббата. Его раздели и спешно похоронили.

Ферруччо заставил Джованни облачиться в рясу и заявил:

— У вас не очень-то монашеский вид, граф. Постарайтесь выглядеть так, будто каетесь.

— Я и так каюсь, Ферруччо. Путь моих «Тезисов» уже усыпан трупами.

— Каких «Тезисов»?

Джованни не ответил. Ферруччо сел в экипаж и велел кучеру трогать. Во время неравной стычки одного против четверых тот оставался неподвижен и безучастен, как ему и приказал этот синьор. Он просто принялся пересчитывать полученные деньги, а участь щедрого господина была ему безразлична. Хотя в глубине души он и радовался, видя, как один за другим падали папские головорезы.

Джованни хотелось бы узнать побольше о своем спасителе, но он понимал, что сейчас ничего не добьется. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что надо довериться Ферруччо. Это был лучший способ защитить и себя, и книгу.

— Куда мы теперь направляемся?

— Во Флоренцию, граф, — бодро ответил Ферруччо, ничуть не смущаясь тем, что только что убил пятерых. — Кучер напуган. Я дал ему несколько флоринов и пообещал удвоить эту сумму. Поэтому он повезет нас хоть в ад, а если будет хорошо себя вести, то сможет купить себе целую почтовую линию до Парижа. Нам надо уезжать как можно скорее. Рано или поздно люди Франческетто заметят исчезновение экипажа и сопровождающего отряда. Тогда по нашим следам отправят целое войско, а с неба пришлют еще херувимов и серафимов для подкрепления. Кроме того, я полагаю, Великолепный вас ждет. А с вами и драгоценный подарок, как мне доложили.

Джованни предпочел бы почувствовать на спине удар хлыста, унизанного гвоздями, чем услышать последние слова Ферруччо.

Итак, Лоренцо все знает, и от него не спрячешься, как и от стражи Иннокентия. Помимо того что он пользуется огромной властью, он его спас, и теперь Джованни его должник. Но он не может отдать в руки одного человека то, что должно стать достоянием всех.

~~~

Рим, в тот же день

Суббота, 30 декабря 1486 г.

Тот, кто склеил страницы этой странной книги под названием «Последние заключения, или Тайные тезисы IC», хорошо знал свое дело. Христофор вертел книгу в руках, изучал то один край, плотный, то другой, мягкий, то совершенство соединения крайних страниц. Такая работа воистину обнаруживала свойства, вполне отвечающие духу алхимии: искусство соединения силы и легкости, духа и материи, добра и зла. Не напрасно граф делла Мирандола в своих кругах считался великим посвященным. Все восхищались им и завидовали ему. Та легкость, с которой глубочайший ум Пико справлялся с самыми трудными задачами, просто обезоруживала. При всех своих немалых познаниях он никогда не углублялся в изучение магии, хотя превзошел бы многих великих магистров, если бы захотел. С ним не сравнился бы сам Гермес Трисмегист, чей важнейший для алхимии труд «Герметический корпус» перевел его друг Фичино, или Николя Фламель, которому удалось раскрыть тайну философского камня и превратить свинец в золото. Да, Мирандола был из тех, для кого в «Opus Аlchemicus» [30]не оставалось почти никаких секретов.

В комнате, предоставленной отцом в распоряжение Христофора, имелись в изобилии не только запрещенные магические тексты, но и перегонные кубы, клеи, растворители, разные порошки, камни, ампулы, канюли и все известные алхимические препараты. Сын понтифика размышлял о таинственных путях судьбы, которые назвал бы путями провидения. Он считал Джованни Пико большим мастером и всегда надеялся рано или поздно встретиться с ним. Теперь его позвали, чтобы раскрыть тайну, напрямую с ним связанную. Более того, позвал сам Папа. Ведь Христофор был первенцем римского викария, хотя прекрасно знал, что это считалось ошибкой юности. В коридорах Ватикана его называли тайным бастардом или, в лучшем случае, дальним родственником.

А Франческетто, Теодорина и остальные его сводные братья и сестры считались законными. Сколько же их было? Семь? Восемь? А может, больше? Но все это неважно. Сегодня он имел над ними огромное преимущество и огромную власть. Отец выбрал его, чтобы доверить тайну, истинного смысла которой он пока не понимал, но которая явно была очень значительной. И все это благодаря его познаниям в алхимии, в Великом Деянии. Все в этой комнате дышало духом Великого Деяния. Его хулила и проклинала церковь, а Папа, его отец, благословил.