999. Последний хранитель

— Доктор Мартини? — спросил человечек.

— К вашим услугам, — не моргнув глазом, нарочито вежливо отозвался Джакомо.

— Можете сообщить, куда направляетесь?

— В Лугано.

— По делам или для собственного удовольствия?

— Надеюсь сочетать приятное с полезным, — заявил де Мола светским тоном.

— Можно взглянуть на ваш багаж?

Голос человечка зазвучал слишком вежливо. На такой вопрос не следовало давать отрицательного ответа.

— Да, конечно.

Де Мола со скучающим видом продолжил чтение, а в голове быстро перебирал содержимое своего чемодана, прикидывая, не может ли что-нибудь возбудить подозрения усердного чиновника. Но все было законно и все совпадало с данными нового удостоверения. Смена вышитых рубашек, элегантное белье, сберегательная книжка швейцарского банка. Зато не будут приставать по поводу провоза валюты. Для итальянского промышленника иметь вклады за рубежом было вопросом чести. Даже итальянский король держал свои сбережения в Англии, в надежных и солидных фунтах. Военный, сопровождавший коротышку, встал между Джакомо и чемоданом. Де Мола мог краем глаза наблюдать, как нервные, потные руки очкарика сновали среди его личных, интимных вещей.

Чемодан захлопнулся. Коротышка отвесил поклон и смешно щелкнул каблуками.

— Желаю благополучного пребывания, — сказал он.

Де Мола показалось, что этот тип изобразил что-то вроде фашистского приветствия. Хотя, может быть, поднятая вверх правая ладонь была просто знаком извинения.

Как только литорина проехала земляной язык, разделяющий озеро надвое, Джакомо приготовился сойти. При нем была только черная замшевая борсетка и чемодан из светлой кожи: элегантные штрихи, которые промышленник мог и должен был себе позволить. Однако с этим багажом за ним следовали тридцать лет жизни.

Лугано выглядел пустым. Де Мола легко поймал такси до «Виллы принц Леопольд». Из осторожности он не стал заранее заказывать номер в гостинице, но, учитывая сезон и запредельные цены, без труда снял его на месяц.

Джакомо вышел на террасу, откуда был виден восточный берег озера, смотрящий на Италию, надышался густым влажным воздухом, вернулся в комнату и попросил телефонистку соединить его с номером в Италии. Вскоре раздался звонок.

Де Мола долго не снимал трубку, потом сказал:

— «Омега» на базе.

Сберегательную книжку, документы и наличные он положил в сейф и, совершенно измученный, растянулся на кровати. Теперь оставалось только ждать. Если не возникнет никаких препятствий, то в понедельник утром он сможет забрать книгу в Ассоциации банков Швейцарии.

~~~

Флоренция

Среда, 24 января 1487 г.

Сразу после полудня раздался праздничный звон. Начал большой колокол церкви Санта-Репарата, чьи широкие окна выходили на Санта-Мария-дель-Фьоре. С коричневой башни дворца синьории ему ответила ближняя Мартинелла — единственный колокол, который подавал голос при сборе ополчения в военное время. Затем эхом отозвалась Волоньяна с резиденции Барджелло. Ее язык бил коротко и звонко, а не теми долгими, тягучими ударами, что обычно предвещали казнь и потом разом замирали, когда над шеей приговоренного зависал топор. Потом настала очередь колоколов Сан-Лоренцо, Санта-Мария-Новелла и Санта-Тринита. В конце концов загудела вся Флоренция. Народ высыпал на улицы из домов и лавочек. Любопытство всегда перевешивает осторожность. Этот трезвон показался людям не призывом на войну или оповещением об эпидемии, а предвестником какой-то радостной новости.

С террасы своей фьезоланской виллы, затененной кипарисовой аллеей, Джованни Пико любовался Флоренцией. Он будто чувствовал дуновение воздуха, которое шло от людей, спешащих к центру города, чтобы послушать, о чем возвестят герольды, уже занявшие позиции в самых людных местах. Граф так увлекся зрелищем, что не заметил, как к нему подошел слуга и сообщил о гонце с письмом от Лоренцо Медичи. Уже много дней Пико боялся этого. Великолепный наверняка пригласит его на какой-нибудь ужин, а там отведет в сторонку и начнет расспрашивать о бегстве из Рима.

Он вскрыл красную сургучную печать и быстро пробежал письмо. Гонец кротко спросил, не будет ли он так добр отправить с ним ответ. Джованни уселся за стол, быстро набросал несколько слов на именной бумаге. Сложив листок вчетверо и загнув уголки, он перетянул его шпагатом и запечатал своей печатью. Когда гонец ушел, он снова взял письмо в руки. Приглашение было устрашающее, но еще ужаснее был повод. Такого Пико не ожидал. Так вот почему все колокола Флоренции звонили к празднику. Он написал еще одну записку, отдал ее самому надежному слуге и попросил как можно скорее доставить адресату.

* * *