999 (сборник)

Но я обнаружила, что не в силах проникнуть через возведенные Кейсом защитные барьеры: все мои усилия и попытки отскакивают от них, словно камни с поверхности водоема, в глубинах которых таится некий Левиафан. Тщетны все мои старания решить эту головоломку. Я постоянно терплю неудачу. Вероятно, потому, что путешествие оказалось слишком утомительным, и я все время брожу, как растерянный путник, сбившийся с дороги. (Остается надеяться, что недолгий отдых прояснит мой разум и рассеет туман. Сны. Как я их ненавижу! Потому что неминуемо приходится проснуться. Какая из шекспировских героинь молила о сне?»

Троли хмуро глянула в мутное окно глазами-озерами, полными грустной мудрости, резко повернулась и, наклонив набок голову, прислушалась. Воздух в комнате дрогнул, заструился знойным маревом, как при слабом подъемном толчке. Экстрасенс не шевелилась. Ничего. Она вновь склонила голову к дневнику.

«Вполне возможно, здесь действительно что-то происходит. Либо это, либо я полностью теряю свой дар.

Но я только что слышала голос мужчины,, говорившего на латыни. Здесь. В этой комнате. Не почуяла. Слышала. Я могу перевести слова, хотя и не понимаю их смысла:

— Я изгоняю тебя, нечистый дух...»

Внизу, в уютной, обшитой панелями тикового дерева библиотеке, набитой книгами и памятными сувенирами, привезенными из бесчисленных путешествии, Гэбриел Кейс настраивал телевизор, пока Дир лениво наблюдал за его действиями с мягкого дивана.

— Сплошное статическое электричество,— раздраженно пробормотал Кейс. На экране действительно не было изображения: только крупный «снег».

— Включите другой канал,— посоветовал Дир.

— Уже перепробовал каждый.

Кейс снова поочередно нажал на переключатели и, выключив телевизор, сел рядом с Диром.

— Возможно, виновата буря,— заметил он,— по крайней мере я на это надеюсь. Мастера сюда калачом не заманишь. Ни за какие коврижки.

— Я попросил бы вас не говорить подобные вещи,— прошипел Дир.

— Какая разница? Здесь вот уже сколько лет все спокойно.

— Потому что вот уже сколько лет дом пустует.

— И то верно. Хотите выпить? У нас есть все,— объявил Кейс, показывая на встроенный в угол бар из натертого до блеска дуба с темными пятнами. Такие же резные стульчики были расставлены вдоль изогнутой стойки.

— Слишком рано,— отказался Дир.— Господи, еще трех нет.

И, взглянув на часы, добавил:

— Ошибся, восемь минут четвертого.

— Хотите послушать историю Юнга и его призрака? — с невинным взглядом осведомился Кейс, сложив руки на животе.

— У вас весьма злое и опасное чувство юмора, доктор Кейс,

— Ничего подобного. История поистине завораживающим.

— Я бы скорее предпочел оказаться в Сараево на нейтральной полосе, между сербами и албанцами, в вышедшем из строя русском танке,— отмахнулся Дир и встал.— Прошу меня простить. Мне нужно сделать кое-какие заметки.

И без дальнейших комментариев устремился прочь. Кейс проводил взглядом писателя, скованно шагавшего к лестнице, вздохнул и, повернув голову влево, вперился Взглядом в длинный зигзагообразный излом, пробежавший по стене. Треск штукатурки и дерева казался почти оглушительным. Кейс бесстрастно, безмолвно проследил, как зияющий провал медленно смыкается, и опустил голову.

— Не вовремя,— пробормотал он.

Комната задрожала.

— Чертовски действует на нервы,— проворчал Кейс— Тот самый случай, когда левая рука не знает, что творит правая.

Он ожидал новых потрясений, но все было тихо. Пока тихо.

Глава 4

— С вами все в порядке? — спросил Кейс

— Абсолютно,— пробормотала Троли.

— Осторожно, не споткнитесь.

— О да, спасибо.

Они открыли дверь под лестницей, спустились по каменным ступенькам в бетонный ход, узкий, темный и сырой. Кейс освещал дорогу мощным электрическим фонариком.

— Здесь, внизу, нет электричества? — удивилась Троли. Она зябко ежилась, несмотря на то что накинула поверх платья тонкий шерстяной кардиган.— Не может того быть!