999 (сборник)

Мистер Элис взаправду принял это близко к сердцу. Он был безутешен: рыдал, как дитя, все похороны напролет, слезы катились у него по лицу, будто у матери, которая только что потеряла единственного сына. Небо мочилось дождем, так что, если не стоять с ним рядом, даже и не узнаешь. Мне это кладбище стоило пары взапрямь хороших ботинок, так что настроение у меня было прескверное.

Я сидел в квартире на Барбикэн: практиковался в метании ножа, сварил спагетти с соусом по-болонски, посмотрел футбол по телику.

Той ночью у меня была Элисон. Приятного было мало.

На следующий день я взял десяток хороших парней и отправился с ними в дом в Эрлз-Корт поглядеть, не осталось ли там кого еще из шагинаи. Должны же еще где-то быть молодые мужчины племени. Простая логика, и ничего больше.

Но штукатурка на гниющих стенах была заклеена крадеными рок-плакатами, и во всем доме пахло опиумом, а не пряностями.

Крольчатник-лабиринт был забит австралийцами и новозеландцами. Сквоттеры, надо думать. Мы застали их в кухне за отсасыванием наркотического дыма из горлышка разбитой бутылки «лимонада Р. Уайта».

Мы обшарили дом с подвала до чердака в поисках хоть какого-нибудь следа женщин шагинаи, хотя бы чего-нибудь, что они оставили по себе, какой-нибудь зацепки, чего угодно, чем порадовать мистера Элиса.

Мы не нашли ничего, совершенно ничего.

Все, что я унес с собой из дома в Эрлз-Корт,— воспоминание о груди девчонки, обкурившейся до забвения, спящей голой в комнате наверху. И никаких штор на окнах.

Стоя в дверном проеме, я глядел на нее чуть дольше, чем следовало, и эта картинка отпечаталась у меня в мозгу: полная с черным соском грудь, тревожный овал в едко-желтом свете уличных фонарей. 

Деннис Л. Маккиернан ТЬМА

Темно — всегда,

Свет только прячет Тьму.

Дэнниел Киен Маккиернан

Такси въехало в открытые чугунные ворота и покатило по подъездной дороге, обе стороны которой чернели в морозящем мраке плакучими ивами. Харлоу на заднем сиденье наклонился вперед, чтобы лучше видеть.

У-у-ух ты!

Лунные лучи косо падали на снег, там и сям высвечивали причудливо постриженные деревья и кусты, отражались от льда декоративного пруда, ложились на снег, укрывавший восьмиугольную крышу беседки над прудом. Впереди показался дом — старинный, белый, двухэтажный, изящных пропорций.

«По меньшей мере двадцать — двадцать пять комнат. Может быть, по одной на каждый год моей жизни!»

Когда такси остановилось перед крыльцом, Харлоу увидел, что в дверях, загораживая глаза от яркого света фар, стоит кто-то. В обтянутой перчаткой руке поблескивали ключи.

Харлоу вышел из машины.

— Мистер Максон?

Высокий седовласый мужчина шагнул вперед по единственной широкой ступеньке перед дверью, снял перчатку и протянул руку, показав в улыбке крупные зубы. Он сказал:

— Мистер Уинтон, я полагаю?

Они обменялись рукопожатием. Ладонь и пальцы Максона были очень холодными.

Таксист извлек из багажника дешевый чемодан и поставил на широкую ступеньку.

— С вас шестнадцать долларов.

— Припишите к моему счету, Родди,— сказал Максон.

Таксист приложил палец к козырьку фуражки и забрался в свою машину.

 Когда такси отъехало, Максон побрякал ключами и негромко произнес:

— Так приступим,— и повернулся к двери.

Подхватив свой чемодан из искусственной кожи, Харлоу последовал за ним и переступил порог в тот момент, когда Максон щелкнул выключателем. Этот звук повторился всюду в доме, и свет залил вестибюль и комнаты за ним, как внизу, так и наверху.

— Ах ты...— Харлоу поставил чемодан, сощурился от слепящей яркости и посмотрел на нотариуса, чье лицо в этом сиянии выглядело бледным, землистым, почти как у трупа.

— Ваш двоюродный дед, Харлоу, был крайне своеобразным человеком, и вы — последний в его роду.

— Да, но такое освещение... Счет за электричество должен быть колоссальным.

— Он может себе это позволить... то есть мог.

Максон закрыл дверь и снял пальто.

— Как сможете и вы, если захотите. Будь дом моим, я бы отказался от этой иллюминации и вернул бы дому его изящество и уютность, что вы также можете себе позволить. Собственно говоря, в пределах разумного вы вообще можете себе ни в чем не отказывать. Завещание вашего деда ограничивает вас лишь в одном: согласно его условиям, родственник, который ему наследует, должен жить тут или лишиться всего: капитала, дома, ну, словом, всего.

— Никаких возражений,— сказал Харлоу со смехом.— Но, господи, неужели должны гореть все лампы? Нельзя ли погасить часть?

— Боюсь, что нет,— ответил Максон, покачав головой.— Они либо все горят, либо все гаснут.

Харлоу поднял бровь.

— И этот выключатель один на них всех?

— Нет, но каждый выключатель в доме зажигает или гасит их все. Насколько я понимаю, они все подсоединены к одному пульту, и лампочки загораются и гаснут одновременно. То же можно делать и с помощью дистанционного управления — то есть зажигать и гасить свет во всем доме разом.

— Пульт дистанционного управления как у телевизора?

Максон кивнул.

— Дайте-ка мне вашу парку, и осмотрим дом.