99942 (СИ)

Трубка замолчала. Максим выглянул в окно – внизу ползали машины, но такси, на котором могла бы приехать Маша, не было. Максим вернулся к шкафу и задумался, глядя на осколок метеорита "Альенде".

Точно такой лежал у него дома.

Он выхватил из кармана телефон, выронил, вовремя подставил туфлю, пополз за отскочившим мобильным…

– Маша, ты где? Какой адрес?

– Дурак! Ты думаешь, это смешно?

– Что смешно?

– Сам знаешь… – Маша перешла на шёпот. – Я уже у Низама Дмитриевича… давай потом… сейчас неудобно и времени мало.

– Подожди, не клади трубку! Я только что его застрелил! Он здесь, мёртвый, с дырявой башкой, а его кабинет…

– Я не понимаю…

– Маш, где ты находишься? Район, быстро!

– О боже… Лефортово… ты приедешь?… улица…

Максим нажал отбой и посмотрел на часы: "21:13". Время есть, но безумно мало. Среди адресов, выданных ему Пеликаном, он нашёл тот, что находился в Лефортово, и ввёл его в навигатор – "25 минут с учётом трафика".

***

Когда весь город ехал из центра, возвращаясь в спальные районы после работы, Максим мчал в противоположную сторону. Такое движение москвичи называют "противофазой". Машины на встречной обречённо толпились в пробках, а Максим рвал от светофора к светофору, молясь, чтобы везение не закончилось по вине какого-нибудь ДТП.

– Ты уже едешь?

– Да.

– Откуда у тебя адрес?

– Долго рассказывать.

– Ладно… когда тебя ждать?

– Пять минут, уже паркуюсь.

– Отлично, мы тебя ждём.

4

Максим позвонил в домофон, ему открыли, он поднялся на седьмой этаж и увидел в дверях светловолосого парня, которого каких-то полчаса назад убил, сначала отстрелив ухо. "Третий адрес… неужели там то же самое? Молодые программисты и Булгарин?"

На лице Маши горел болезненный румянец, в глазах тревожно тлело беспокойство, она говорила коротко, колко, недружелюбно.

– Это Максим… – она представила Дюзова профессору и отошла в сторону.

Максим всмотрелся в лицо Булгарина. Профессор выглядел моложе, чем на фотографии в досье, ближе к пятидесяти, чем к шестидесяти, седые, редкие волосы пятились от морщинистого лба, обнажая полированное темя. Глаза в хитроватых складках век, тонкие, напряжённые губы и массивный, гладко выбритый подбородок.

Изучая Максима в ответ, Булгарин сунул правую руку в карман пиджака.

– Не советую, – сказал Максим, наставляя на Булгарина "Макаров". – Руки! Чтобы я видел!

Булгарин ухмыльнулся, но выполнил требование. Дюзов приблизился к профессору и вытащил из его кармана "фонарик", положил его на стол, так, чтобы при случае дотянуться первым. Рядом он положил второй, тот, что выронил Булгарин "номер один".

– Что это? – спросила Маша.

– У вас ничего не выйдет, – сказал Булгарин и добавил язвительно, – товарищ капитан. Бывший, если я не ошибаюсь?

– Не твоего ума забота, – ответил Максим. – Поганцев своих успокойте, особенно того, с монтажным пистолетом, а то застрелю… ещё разок.

– А! – ухмыльнулся Булгарин. – Даже так?

– Даже так, – отозвался Максим.

– Что же… – Показательно держа руки на виду, приподнятые на уровне впалой груди, Булгарин опустился в кресло. – Как говорится, всех не перебьёте.

– А вы разве знакомы? – удивилась Маша.

– Встречались, – ответил Максим. – Профессор, давайте начистоту, зачем вам это… всё это?…

Маша осторожно посмотрела на Максима, тот, держа Булгарина на прицеле, закрыл дверь в кабинет.

– Вы опоздали, уже ничего не остановить, – сказал профессор. – И можете не направлять на меня своё примитивное оружие, я не боюсь. – Он посмотрел на часы. – Примерно через четверть часа мы с вами всё равно умрём. Так что…

– Как через четверть? – удивилась Маша. – Ещё только десять.

– Планы изменились, – сказал Булгарин, – да и какая по сути разница?

– Такая, что я сейчас прострелю тебе голову, – сказал Максим.

– Враньё, снова враньё, как же я устал от вранья… – вздохнул Булгарин. – Вы хотите узнать, зачем я всё это затеял. Вас распирает любопытство, превосходное, кстати сказать, качество человека, его мы оставим…

– Что? – выронила Маша.

– То самое, – повысил голос Булгарин, – хотите узнать – слушайте и не перебивайте. Всё это из-за вранья – люди обманывают друг друга и сами себя, всё кругом пропитано ложью настолько, что мы перестаём её замечать!

Максим покосился на заклеенный логотип под телевизором, Булгарин поймал его взгляд, немой вопрос: