999999999 маны (СИ)

Только сейчас я ощутил всю тяжесть своих ранений. Вся левая сторона лица горела от боли, одежда на руках и коленях была разорванной и грязной, пропитанной кровью. Ноги ныли от усталости и едва справлялись с тем, чтобы поддерживать корпус. Я ощущал себя, как карточный домик за секунду до того, как на него подует ветер. Адреналин сменяла боль и мне быстро стало понятно, что так я долго не протяну.

“Пренебрежение болью.” — я посмотрел на свои руки, задрав рукава грязного худи. По запястьям начали бегать белые линии, оставляющие за собой узоры напоминающие швы. Тело словно онемело и боль, хоть и не исчезла полностью, ощущалась так, словно ушла на задний план, лишь фоном напоминая мне о плачевном состоянии тела.

Перемена в самочувствии оказалась столь резкой, что я не сразу понял, что вообще со мной произошло и чуть было не потерял равновесие, вовремя опершись о стену.

Встряхнув головой, я обнаружил окно, которое ранее не заметил. Пыльное до непрозрачности стекло в деревянной, вертикально поднимающейся, раме выглядело так, будто было готово развалиться от одного лишь касания. Но мой взгляд зацепило не его аварийное состояние, а тот факт, что защелка снизу была сломана, оставляя некоторое пространство между подоконником и самим окном.

Я запустил руку вниз и поднял эту древнюю конструкцию до упора, молясь о том, чтоб тварь не посмотрела вверх. Этого, к счастью не произошло, и я забрался внутрь настолько быстро, насколько мог, и сел у окна, только теперь уже внутри.

Судя по всему, я находился в коридоре жилого дома.

Пыли внутри было так много, что любой луч света, который попадал в это помещение был отчетливо различим и казался почти что осязаемым. На полу коридора был расстелен зеленый ковер, кончающийся у такого же окна, как и то, возле которого сидел я, только с противоположной стороны дома. Каждые несколько метров по бокам от прохода располагались одинаковые двери с приклеенными к ним золотыми номерками, многие из которых, впрочем, давно отвалились, напоминая о себе лишь узором из засохшего клея. Многие были заколочены досками.

Я выдохнул и посмотрел в потолок.

— Бл*ть, да как так угораздило…

Произошедшее за последние полчаса не укладывалось в голове. Я выдохся настолько, что не мог даже как следует осознать всю тяжесть полученых увечий. Ровно так же я не мог сконцентрироваться и начать прислушиваться к звукам снаружи, чтобы примерно понимать где находится мой враг. Все это не имело для меня ни малейшего смысла.

Конечности казались свинцовыми, ступни в измазанных землей кедах “фонили” от беготни, даже несмотря на действие ауры. Казалось, я был готов просидеть в этом коридоре целую вечность… если бы не внезапная вибрация в кармане джинс.

Правой рукой я достал из штанов телефон и разблокировал экран. Кто-то мог бы сказать, что соотношение лайков и подписок в его социальных сетях – последнее, что должно волновать полумертвого человека в богом забытом городе, где за ним по пятам идет не поддающееся логике чудовище. И этот “кто-то” был бы прав, однако моё мышление в тот момент никак нельзя было назвать хоть сколько-нибудь трезвым.

Мобильник щелкнул, давая понять, что экран разблокирован успешно и на экране появилось моё лицо. Вернее то, что от него осталось.

— Какого…?

Всё это время, начиная с того самого момента, когда Коротышка перед своей смертью отобрал у меня телефон, мой профиль в “Постере” вел прямую трансляцию. И судя по всему, я сам того не зная оказался довольно успешным “Постер-блоггером”.

Меня в прямом эфире смотрело двести человек. Четыре сотни глаз сейчас наблюдали мою искореженную одноглазую физиономию, которую им доносила фронтальная камера.

Почему-то мне это показалось невероятно забавным. Я всегда недолюбливал эту конкретную социальную сеть за ложь, на которой строился образ её пользователей. Каждый уважающий себя блогер в “Постере” был красивее, умнее и разностороннее, чем на самом деле. Это было негласным правилом среди всех его пользователей - заставляй других поверить, что твои мечты о идеальной жизни уже сбылись, а каждое утро ты встречаешь с мыслями о саморазвитии, успешном бизнесе и здоровой еде. Тем более иронично выглядела моя трансляция, которая началась с задорной речи коротышки, продолжилась его довольно нелицеприятной кончиной, а заканчивалась моим уставшим, окровавленным лицом без глаза.

Я ухмыльнулся. По крайней мере все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО произошло со мной.

Скромное число моих подписчиков за полчаса трансляции увеличилось на несколько сотен, каждые несколько секунд в мою личку прилетали сообщения от совершенно незнакомых мне людей, а количество оповещений о лайках представляло собой четырехзначное число.

Комментарии под трансляцией летели бешеной лентой, смысл большинства из них сводился к недоумению или предположениям, что же там происходило, пока мой находился в кармане. Но последнее, чего я сейчас хотел – это налаживать связи с общественностью.