999999999 маны (СИ)

— О-кей, — я немного расслабился, но все же внимательно следил за всем, что она делала. Мой внутренний параноик в шапочке из фольги все никак не успокаивался.

Из-за волнения рутинные действия по проверке показаний аппаратуры и перевязке получались у неё крайне неловко, Мия то и дело что-то роняла, задевала или путала. За чем я с любопытством наблюдал, вертя головой вслед за ней, отчего ей становилось еще более неловко. В какой-то момент мне начало казаться, что будь её воля, она бы уже бежала стометровку из моей палаты.

Окей, Марк, разглядывать миловидных азиаток — это хорошо, но можно параллельно подумать о том, во что вляпались.

“Вы подозреваетесь в убийстве трех человек”.

Ну да, конечно, имперские спецслужбы пекутся о паре трупов в небольшой восточноевропейской стране, как же. И о каких трех людях идет речь? Про смерть Риты и сына Родиона знал только я, да и расспрашивали меня конкретно только в убийстве коротышки. Я чего-то не знаю.

Но если не в расследовании убийства, в чем тогда может быть их интерес?

Благо, Баркер уже жирно намекнула на это. Еще тогда в коридоре. “В случае угрозы прорыва скверны в жилых районах” и что-то там дальше — их интерес лежит в скверне. В самом городе. В том, что в нем находится. В том, кто заварил всю эту кашу.

Им нужен старик, что унес тело своего сына. В котором была запечатана скверна. Которая теперь... во мне? Бл*ть.

Бывают такие ситуации, когда правда висит у тебя прямо перед глазами, а ты подсознательно, или даже в какой-то мере осознанно, предпочитаешь её не замечать.

Гнилая натура друга, лицемерие родителей, сомнения касательно девушки… такого рода вещи, которые красными флагами размахивают у тебя под носом и кричат о себе настолько очевидно и громко, что со стороны ты легко можно показаться наивнейшим из идиотов, что топчат эту землю. Грустная ирония таких ситуаций заключается в том, что хоть флаги и красные, но ты-то - дальтоник. А когда цвет начинает прорезаться, ты никак не можешь взять в голову, как можно было в упор не видеть очевидного.

Вот и перед моим носом, еще с того самого момента, как Родион посмотрел на моё распластанное по саркофагу тело и произнес название атрибута, висел такой флаг. И наконец-то я его заметил.

Я снова посмотрел на свою бледноватую руку.

Если они все ожидали увидеть меня мертвым, почему я всё еще вполне себе жив?

Пренебрежение Болью показало обратный от желаемого эффект. Собственно, как и вторая аура, регенерация, что вместо того, чтобы излечить меня, принялась усугублять мои раны.

Я вспомнил прогулку с Родионом, когда он вывалил на меня поток информации касательно искаженной энергии.

Он говорил, что под воздействием искаженной энергии всё, что дарило жизнь становится губительным, а проклятия… трансформируются в нечто иное. И моя аура регенерации, ранее помогавшая мне, а этой ночью чуть не угробившая, идеально подходит под это описание.

Уроборос не остановил перезапечатывание скверны, нет, она всё это время была во мне. Уроборос не дал скверне захватить надо мной контроль…и не дал ей исказить меня.

По спине пошли мурашки. Они ищут меня. Только пока еще не знают об этом.

Я начал лихорадочно анализировать всё, что мне известно.

Какие у них есть зацепки? Люди в поезде - бесполезны. Полезный свидетель - только я. А дело срочное, если судить по тому, что они пришли на следующий же день, после того, как я вышел из комы.

Вопросы задавали в основном про стариков. Агентам, как собственно и мне, было очень интересно, зачем убили проводника. Они очень акцентировали на этом внимание. Но, если честно, у меня складывалось ощущение, что старик прибил того проводника тупо, чтобы сломать мозги мне и всему следствию.

Зачем применяли агрессивные методы допроса и блеф? Скорее всего, проверяли мои ответы.

Возможно последние фразы девушки-агента и были брошены, чтобы расположить меня к ней на контрасте с хамоватым Рубаном, но на деле она дала то, чего мне так не хватало — толику информации.

Медсестра выдвинула какой-то из приборов над моей головой и начала записывать его показания, держа в руках планшет для бумаги, что немного отвлекло меня. Она иногда как будто с опаской на меня поглядывала и постоянно поправляла свои волосы.

Я вернулся в свои мысли.

Они от меня не отвяжутся и это понятно.

Как бы я не старался, Рубан выглядел как опытный агент, как и Беркер, они явно читали меня и делали свои выводы. Хотя мне и казалось, что держался я довольно неплохо, но они точно поняли, что здесь что-то нечисто.