999999999 маны. Том 4

Ленора Ротт довольно хмыкнула.

Сара помотала головой, отгоняя мрачное оцепенение. Возможно, она отвечала бы поживее, если бы не три окровавленных тела, которые всё ещё лежали рядом с ней.

— А почему вы, — она попыталась убрать из голоса дрожь, — а с чего вы вообще взяли, что меня интересует месть?

— А что же? — женщина усмехнулась. — Справедливость? Девочка, такими методами не добиться ни справедливости, ни свободы, ни любой другой глупости, о которой сейчас кричат люди с транспарантами. Только крови.

— А кто сказал…

— А если справедливость предполагает чужую кровь, — продолжила та, не останавливаясь и не сбиваясь, — то она уже зовётся местью. Так вы предпочтёте действовать, или тешить себя иллюзиями, что вам не нужна месть за брата?

Возможно, именно упоминание Макса вернуло Саре привычную язвительность — а может, это сделал весь покровительственный тон.

— Я предпочту действовать, — жёстко заметила она. — И действовать я буду так, как решу сама. Если вы думаете, что первая за последние дни попытались меня купить или подписать подо что-то — то ошибаетесь.

Ленора глубоко вздохнула.

— Значит, ваш ответ — «нет».

— Нет, — отрезала Сара. — Насколько я успела узнать вашего сына — от него окружающим одни беды, и у меня нет никаких причин думать, что с вами будет лучше.

— Ну… — женщина развела руками. — Тогда, пожалуй, ещё одно. Нравится вам это или нет, но я только что спасла вам жизнь. Может быть, мы не сработаемся на постоянной основе, но уж, во всяком случае, одну маленькую услугу вы мне должны.

Сара поглядела на Ленору Ротт уже с плохо скрываемой злобой. Если она чего-то не выносила, так это попыток манипулировать собой — и совершенно неважно, из каких побуждений. Но собеседница действительно подловила её.

— Маленькую? — она подняла бровь. — И что же именно вам нужно?

— А что может быть нужно матери, давно не видевшей единственного сына? — улыбка Леноры была такой естественной, такой искренней, что Сара могла бы ей поверить — происходи этот разговор не в подворотне с тремя трупами. — Я хочу увидеть его.

— Я понятия не имею, где находится Марк, — Сара мотнула головой.

— Я знаю, — кивнула женщина. — Но мне это и не нужно. Хватит той записи, что хранится у тебя.

— З-записи? — Сара расширила глаза.

— Из клуба, — подтвердила Ленора. — Он и мой племянник, Рэмингтон. Ты знаешь, о какой записи идёт речь.

Сара зажмурилась на секунду.

— Хорошо, — заговорила она тихо и медленно. — Послушайте. Если я отдам вам эту запись — вы отстанете от меня?

— Мы будем в полном расчёте, — подтвердила женщина.

* * *

Элиза терпеливо ждала, пока на том конце возьмут трубку. Время позднее, но она точно знала, что её собеседница не спит. В конце концов, её показывали по телевизору.

— Да? — раздался из динамиков резкий женский голос.

— Сара Маршал, полагаю? — Элиза прикрыла глаза, радуясь, что собеседница её сейчас не видит.

— Да. Я слушаю, — в голосе явственно читались злость и усталость — не меньшая, пожалуй, чем у самой Элизы. Мелькнула странная мысль, что, пожалуй, только эта девушка и может сейчас понять её состояние.

— Это… — слова давались не очень легко, — Элиза Белецкая.

Молчание. Ну, по крайней мере — она не бросила трубку.

— Это какой-то розыгрыш?

— Никакого розыгрыша, — поморщилась Элиза. — Нам нужно поговорить. Вам и мне. Думаю, не нужно объяснять, почему.

— Всё, что я хотела сказать — я сказала сегодня в прямом эфире, — отрезала Сара. — Что-то ещё, госпожа Белецкая?

Слово «госпожа» она выделила особо. Да, это будет нелегко.

— Я видела этот эфир, — ответила Элиза. — Может, с вашей точки зрения в это верится слабо, но всё, чего я хочу сейчас — это спокойствия для страны и поменьше крови. И… может быть, ещё доказать, что я — не мой отец.

Да уж, это точно. Если бы он слышал её сейчас… О, в какой бы он был ярости. Опуститься до переговоров с отбросами, идти у них на поводу… Именно это, возможно, и стало последней каплей в решении сделать этот звонок.

— Хотелось бы верить, но не верится, — ответила Сара.

— Я просто предложила поговорить, — Элиза держала голос ровным. — Ничего больше, если только мы обе не сойдёмся во мнении.

— Ну, конечно, — хмыкнула собеседница. — Как будто мнение наследницы клана и моё мнение могут иметь между собой знак равенства. Вам просто нужно, чтобы протесты улеглись…

— Нужно, — признала Элиза. — Именно это мне и нужно. И прямо сейчас я ищу способ это сделать.

Иногда сказать правду — лучший метод.

— Так отчего же не выпустите на нас своих цепных псов?

— Потому что я не хочу крови, — отрезала Элиза. Голос оставался спокойным, но твёрдым. — Итак. Просто разговор? По всей видимости, вы сейчас — единственный человек, который может убедить толпу разойтись. Ни у кого больше нет такого авторитета.

— А если это не так? — со злым ехидством спросила Сара. — Если толпа не послушается меня? Будешь говорить с каждым, или осознаешь, что время разговоров прошло?

Элиза поморщилась. Сейчас эта Сара будет говорить что угодно — просто от обозлённости, считая, что её обделили… но вот только пару часов назад на митинге она говорила совсем иное.