999999999 жизни (СИ)

Камер на стенах или потолке не было. Ну, или, по крайней мере, там не было таких камер, которые я мог бы заметить. Интересно, что это за место? Уж точно не их официальные помещения; возможно, какая-нибудь явочная квартира или что-то в этом роде.

Принтер продолжал жужжать, выбрасывая лист за листом. Подойдя, я взял в руки первый попавшийся лист.

Фотография. Большая, чёрно-белая фотография, а точнее – кадр с видео. И хотя это – судя по отсутствию зеркала – была другая комната в подземном бункере-хостеле, я сразу узнал это помещение.

В кадре – двое. Крупный мужчина и девушка, лет 15-16. Девушка буквально распята на стене, привязанная верёвками к чему-то, чего я не мог разглядеть, мужчина – рядом. В его руках какое-то орудие, вроде тех, что я видел у Паши на видео.

Суть ясна сразу.

Следующий лист испещрён мелкими буквами. Кажется, это какое-то досье. Маленькая фотография изображает того же мужчину. Ага... имя, фамилия... год рождения, должность – заместитель главы корпорации «Бикфорд»...

Я присвистнул. Да, теперь – когда я прочитал его имя – мне было легче вспомнить, почему лицо на кадре показалось знакомым. По телевизору он периодически мелькал, как и в газетах.

Оставив всё новые и новые листы выезжать из принтера, я вчитался в досье. Где родился, где учился, послужной список... Ничего предосудительного. Ни буквы о чём-то постыдном. Просто-таки кристально чистая биография честнейшего из людей.

А ниже – адрес, привычное расписание дня и ещё кой-какие вещи, которых – в отличие от написанного выше – явно нельзя было прочитать на страничке в Интернете.

Оставался только один вопрос: зачем мне всё это? Принтер остановился, и я, взяв всю стопку листов, что он нажужжал за это время, переместился за стол.

Примерно половина распечаток походила на то, что я только что рассмотрел. Досье на честных, благородных, незапятнанных людей – и кадры. Разные кадры, разного содержания, но происходило всё в одном и том же здании.

То, что я видел, конечно, было возмутительным, но... я всё ещё не понимал, почему КОБРовцы решили мне это показать. Точнее, я понимал умом, что да – видимо, за прошедшую неделю я сжёг гадский притон для садистов и убил пару человек, что замарались в этом. Но почему они думают, что я буду заниматься этим дальше?

Происходящее на снимках – кошмарно, но и я не Супермен. Они должны это понимать, и...

Перевернув очередной лист, я отпрянул назад. Это ещё что за блажь?

Мои родители. Не комната пыток, не очередные ужасы – просто мама и папа, стоят с двумя сумками в руках. Лица обеспокоенные... и немного странные: я не мог прочитать их эмоций до конца, хотя и вряд ли знал кого-то лучше, чем их.

Что это за помещение, откуда взят снимок? Я пригляделся получше. Снято с камеры наблюдения, и, кажется, это вокзал – тот самый, на который я приезжал на стареньком раздолбанном автобусе.

Они в столице? И... что с ними? Судя по тому, что это фото оказалось здесь, они могут быть в опасности, если вообще ещё живы.

Я лихорадочно принялся листать дальше. Новый снимок, уже с другой камеры – вот они вышли из здания вокзала и садятся в такси. Сколько же по городу развешано камер!..

Но сейчас не о камерах. Если я перешёл дорогу важным людям – неважно, победил я в первой схватке или проиграл – то последнее, чего я хотел, это родители здесь, в столице. Так откуда же они здесь взялись?..

...ответ пришёл сам собой. Я ведь и на этот раз, как только сообразил, что не собираюсь умирать – ещё в машине Усатого – первым делом подумал о них.

Это сделал я. Это я позвонил им и сообщил, что есть хорошие новости. Другого объяснения я не видел. Я позвонил и сказал приезжать... что за идиот. Или тогда я ещё не думал, что это будет опасно?

Оставался ещё один незакрытый вопрос. Почему КОБРовцы показали мне эти картинки? Они ведь не знают о моей амнезии – во всяком случае, на это я искренне надеялся – а значит, думают, что я в курсе своих поступков и событий прошлой недели.

Либо их вызвал всё-таки не я – а, например, кто-то под моим именем – либо же мы с ними так и не встретились. И агенты спецслужбы думают, что я хочу разыскать их и понять, что с ними стало.

Чертовски верно думают. Костяшки моих пальцев побелели; если кто-то из этих «святых людей» - Паша или ещё кто-то из тех, на кого я сейчас получил досье – тронул их хоть пальцем...

Так, спокойно. Успокоиться. Дышать ровнее. Я наконец сообразил посмотреть на дату снимков.

Позачера. Раннее утро. Плюс время на собрать вещи и доехать... Итак, было это до пожара в хостеле или после?

Не будучи специалистом по пожарам, я почему-то думал, что после поджога прошло уже дня три-четыре. Итак, если это верно, то случилось следующее. Либо я сам расслабился, решив, что выжег гнездо – либо кто-то решил таким образом отомстить за сделанное мной.

Оба варианта – плохие. Чёрт, чёрт, чёрт... только не они. Пожалуйста, не надо... внутри меня засело противное, тянущее чувство.

Что, если я найду их уже мёртвыми? Что, если я уже не успел? За почти двое суток могло случиться что угодно.