9b58864f25e6442ef7bd155c13772be4

- Да знаю я, что не просил. Чего ты всполошился? Я сам обратил его внимание на то, что у женщин есть особые титулы: например, назовешь женщину «кадын» и сразу ясно, что она мать наследника, ей выдают ежемесячно «на башмачок» немало акче, она живет в отдельных покоях и выезжает в город на паланкине. Еще можно даровать женщине титул «хасеки» и поставить ее выше остальных, каждая будет кланяться ей при встрече и говорить почтительно, а стража уважительно расступится при ее появлении. Если назвать женщину своей «икбал» - каждый поймет, что эта наложница дорога мужчине и именно ее он желает видеть на своем ложе, потому и задаривает золотом, и покупает шелка. А как возвысить любимого мужчину? Вот, Янфа, - Сирхан махнул рукой в сторону суетящегося поблизости раба, - считает, что достаточно увешать тебя побрякушками. Но разве браслеты обеспечат тебе уважение?

- Вроде ты все так здорово говоришь, но мне отчего-то тревожно, - пробормотал Наджи, - а что мне даст этот самый титул: «фаворит»?

- Это будет равнозначно «кадын». То есть – личные акче, которыми ты сможешь распоряжаться, несколько воинов, чтобы охраняли, если захочешь выйти в город, паланкин…

- А, может, не надо паланкин? – робко возразил Наджи. - Я и на лошади умею…

- Если желаешь трястись на коне, глотая пыль – отговаривать не стану. Приобрести тебе красивого коня? Скоро праздник, с меня подарок, так ты хочешь коня?

- Да, да! Сирхан, это было бы замечательно! Я очень-очень хочу коня!

Наджи радостно заулыбался, Сирхан немного покровительственно погладил его по щеке и вопрос с конем был решен.

========== Глава3 ==========

От автора – времена прыгают. Так надо.

- Азиз, почему ты все время меня кусаешь? Я выгляжу так, словно повстречался со стаей бродячих собак! Не то, чтобы такие у нас водились – визирь внимателен к подобным вопросам, но все же – отчего я опять весь пятнистый?

Азиз усмехается и отводит взгляд. Мне кажется, что он таким образом пытается меня пометить, доказать и мне, и себе, что я принадлежу ему. Но разве может синяя клякса что-то доказать? Эх, Азиз.

Ночь проходит за ночью, на теле появляются новые пятна, но их все меньше.

- Ты передумал меня есть? – спрашиваю я у Азиза, рассматривая почти чистую шею. - Всего дважды куснул! Мне воспринимать сие как признак охлаждения?

- Столько лун… почти год, если я не ошибаюсь? А ты все меня не прогоняешь. Терпишь.

Азиз отвечает невпопад и задумчиво притрагивается к отметине на моей коже, которую сам и оставил.

- Дурак ты, Азиз, ой, дурак! Знал ли ты, что раньше великий султан частенько просыпался с криком посреди ночи? Не помню, случалось ли подобное в твою смену… Ну, да ладно, не о том речь – теперь кошмары обходят меня стороной.

- Дай догадаюсь – я отпугиваю их своей страшной рожей?

- Не думаю. Полагаю, что они сгорают на подлете, ведь от тебя всегда светло и жарко, как от светила.

- Так я исполняю функции факела?

- И факела. И еще много-много других важных функций. Азиз, посмотри на меня! Ты мне нужен. И будешь нужен всегда.

- Как ты можешь быть так уверен? – голос Азиза непривычно просителен, а взгляд лихорадочно блестит, но мне легко ответить на его напряженный вопрос:

- Я султан. Не стоит сомневаться в моих словах. Ты ведь знаешь – нельзя сказать, будто плотское затмевает для меня саму суть вещей. Ты молод и силен, ты красив, не кривись, я вижу твои шрамы, но мы ведь не только на лицо обращаем внимание, да? Так, о чем это я? В целом мире всего несколько людей, на которых я могу опереться. И один из них – ты. Этого могло и не произойти – постель не породнит души, как не породнили меня радости плоти ни с одной из дев, но все-таки каким-то образом ты стал близок мне. И я не променяю эту связь душ ни на минутное удовольствие, ни на фальшивую страсть. Просто стой за моей спиной. Что бы ни происходило – стой, хорошо?

- Хорошо.

Я знаю, что это не просто согласие с моими словами, это – клятва, и Азиз ее не преступит, он слишком серьезно относится к подобным вещам.

Ночи идут, но синяков нет, хотя мне не кажется, что взгляд Азиза стал менее жадным. Просто его пальцы и губы уже не пытаются вжаться в плоть, отпечататься, поставить свою метку. Теперь меня нежат и выглаживают, а я с восторгом принимаю эту ласку так же, как ранее принимал яростную страсть. Мне кажется, что каждый прошедший день, каждая ночь все крепче связывают нас тончайшими нитями. Заботы и дела занимают мое время, но, что бы ни происходило во дворце, внутренне я спокоен – Азиз стоит за спиной, а значит, все хорошо. Единственное, что может поколебать мое умиротворение – ссора или размолвка с Азизом. А они случаются, несмотря на то, что воин невероятно терпеливый человек.

Терпеливый. И спокойный. Однако и у него есть свои слабые места. Он не любит, когда я наведываюсь в Дом радости. Отчего-то наложницы его раздражают и вызывают ревность, что, в общем-то, понятно и объяснимо, изумляет лишь тот факт, что мужчины, даже очень красивые, даже те, которых я одариваю, не будят в Азизе отрицательных эмоций.