А.

– Не хочешь составить мне компанию? – спросил он озадаченного Емельяна, наливая себе рюмочку. Художник растерянно помотал головой, пробормотав что-то вроде «Разве можно употреблять на рабочем месте?».

– Мне можно, – отозвался Абаджваклия и залпом выпил коньяк, а бутылку убрал обратно в стол, – вот теперь гораздо лучше. Я вчера перебрал. Ну, надеюсь, хоть по части чая-то ты мне составишь компанию? – снисходительно поглядывая на смущенного собеседника, спросил олигарх и взял в руки кружку с чаем. Щукин с подозрением смотрел на свою. Пить или отказаться от угощения?

– Чего ты так подозрительно смотришь на чай? Пей, не бойся. Думаешь, отравлю что ли? – Абаджваклия взял его чашку и сам отпил из нее, – и не стесняйся, клади сахар.

Емельян смущенно отвел глаза. Осторожность, бесспорно, никогда не помешает, но вписалась ли его недоверчивость в рамки приличия? Арнольд взял сахарницу и протянул ее собеседнику со словами: «Пожалуйста, не смущайся».

– Я не смущаюсь. Просто я пью чай без сахара.

– Без сахара! А я на такое не способен, – усмехнулся нефтяник, – я очень люблю сладкое, хотя по мне вроде не скажешь.

Щукин улыбнулся и решился поднять глаза, чтобы посмотреть в лицо собеседнику. Да, худощавый горец никак не был похож на сладкоежку. Однако он положил в свой чай очередной кусок рафинада и взял из вазочки пастилу.

– Между прочим, в мое детство пастила была вкуснее, – заявил нефтяной магнат, – ну да ладно. Что ж, Емельян, расскажи о себе. Про меня, держу пари, тебе приходилось слышать и до вчерашнего вечера. Я иной раз и сам себя по телевизору вижу. А вот про тебя я ничего не знаю, однако мне бы очень хотелось узнать побольше о моем дорогом племяннике. Так что, пожалуйста, не молчи! – Но видя, что гостя эта просьба привела в замешательство, Абаджваклия поспешил добавить: – если не знаешь, о чем рассказать, задавай мне какие-нибудь вопросы. Идет?

– Арнольд… простите, не помню ваше отчество. Скажу честно, я не знаю, что и думать… Это все так неожиданно. Неужели вы на самом деле мой родственник? Почему именно сейчас вы решили меня разыскать?

Арнольд невесело усмехнулся.

– Ты спрашиваешь, где я был раньше? Я отвечу так: лучше поздно, чем никогда, Емельян.

Было очевидно, что Арнольд не собирался откровенничать и выкладывать своему новому знакомому все те жизненные перипетии, которые побудили его в очередной раз упиться вусмерть и начать искать своего дальнего родственника.

– Чего вы хотите от меня? – непонимающе спросил племянник.

– Я? От тебя? – Арнольд снова усмехнулся, – я-то ничего не хочу. Просто пообщаться с родным человеком. А вот ты, – Арнольд резко поставил чашку на стол и наклонился к собеседнику, – друг мой, ты, должно быть, от меня чего-то хочешь? Иначе бы не пришел, наверное, а?

– Но мы же договорились встретиться. Я человек обязательный, вот и пришел, – смутился Емельян. – Мне было любопытно, хотя я, разумеется, не поверил, что вы действительно можете быть моим родственником.

– Мне приятно слышать, что мой племянник – обязательный человек. Очень ценное качество. Кто ты по профессии, чем по жизни занимаешься?

– Несколько лет назад я окончил художественное училище, а теперь учусь на юриста.

– О, на юриста. Молодец. Женат? – Арнольд кивнул на обручальное кольцо на пальце Емельяна.

– Да, – молодой человек покосился на безымянный палец Арнольда. Кольца не было. Щукин припомнил череду скандалов, связанных с громкими разводами олигарха, о которых то и дело шумели СМИ.

– Дети есть?

– Нет, пока нет.

– Понятно. А я вот в разводе, – отозвался Абаджваклия с усмешкой, – уже в который раз.

Емельян улыбнулся, но в глаза собеседнику не смотрел. Молодой человек рассматривал канцелярские принадлежности и книги, лежавшие на дорогой столешнице. Здесь была симпатичная серебряная чернильница, которой, впрочем, вряд ли хотя бы раз пользовались. Были и обыкновенные шариковые ручки, самые простые, такие можно было найти даже у школьника. Неожиданно взгляд Щукина наткнулся на книгу небольшого формата в зеленой бархатной обложке с золоченым узором. Спустя секунду художник рассмотрел название – это был Коран.

– Ты в Бога веришь? – спросил Арнольд, как будто бы специально дождавшись того момента, когда Емельян увидит на его столе именно эту книгу.

Емельян поднял глаза и растерянно уставился на олигарха. Ему вновь пришло в голову, что никакие троюродные племянники нефтяному магнату не нужны. А вот вербовать новых членов в экстремистскую организацию он может… Емельяну стало как-то не по себе.

– Как сказать… Вообще-то я крещеный, – неуверенно отозвался Щукин, – но в церковь я не хожу. Не знаю, есть ли бог, но я, скорее, верю в справедливость, – молодой человек неуверенно пожал плечами.

– Мне нравится твой ответ, – взяв из вазочки очередную пастилу, одобрительно улыбнулся Абаджваклия, – знаешь, что Конфуций говорил на этот счет?