А

**** *

Короче, залетели мы с Валетчиком, конкретно. Конкретней некуда. И главное что, безо всяких на то предупреждений – влетели, и всё тут. Типа, нормально-нормально, и тыц! Вляпались. А вроде так всё неплохо начиналось…

Подходим мы, значит, к Бастиону этому, Четвёртому. Хорошо подходим, никто нам не мешает. Удивительно даже – никого нет. Вот у нас, например, возле Шухарта или в районе Третьего Бастиона, народ и день и ночь шастает почём зря. То из деревни на Бастион, то из Бастиона в Факторию, а то и дальше ещё, на юг, или вообще оттуда сюда. Ну, ночью-то, конечно, поменьше. Но, всё одно – есть и ночью. Разные ведь у людей часовые пояса проживания, для кого и ночь – день, а кому и наоборот. А у крыс так у тех вообще, что днём, что ночью, всегда активности полные штаны, потому они там табунами и ходят сутки на перелёт. В смысле, когда хотят, тогда и ходят. А хотят они, всегда.

А здесь, как вымерло – никого. Ещё и вид у Бастиона жуткий такой – с востока утренняя заря подсвечивает его красным, а на западе, на заднем плане, – фон тёмный, сине-фиолетовый. Всё так ярко и контрастно смотрится, всё такое три-дэ и три-же, и такое ощущение, что вот-вот гроза грянет. Ну, как оно бывает – низкое Солнце контрастно освещает медленно наплывающую, разбухшую, тяжелую, чёрную грозовую тучу, всё вокруг замерло в тревожном предгрозовом ожидании, и красиво и тревожно, и напряжение так, нарастает, нарастает. А потом ка-а-ак, грюкнет… Да… Вот и здесь такое же ощущение. Сильно смотрится, едрёна-матрёна.

Ну, вот… И нет, значит, вокруг никого. То есть, вообще никого. И так мне тревожно стало на душе, чего это, думаю, народу-то нет? Вот у нас все говорят, что ходить на Четвёртый очень трудно и опасно, всё заблокировано инквизиторами с их дурацкими заморочками, а где инквизиторов нет, там ловушки – сплошные мины и огнемёты. А мы тут идём, как по тундре – тыща кэмэ налево, тыща кэмэ направо – всё чисто до самого горизонта, ни одного песеца не видать. Что-то, думаю – нехорошо это тут, как-то, думаю – опасно здесь. В смысле – прямое ощущение опасности налицо. А хороший нос, как известно, за неделю кулак чует. И муторно мне тут стало, и тоскливо, и жалко уже, что я в эту авантюру ввязался и Валетчика от неё не уберёг. А тому – всё боком, прёт себе на Бастион, как танк, по сторонам почти не смотрит – целеустремлён, не иначе. Ну, и я за ним, а куда же деваться? Кто же ему поможет, если что…

Подходим мы к стенам укрепления почти что вплотную, и тут Валетчик оборачивается, и говорит мне, указывая пальцем чуть ли не в небо: