«А+А»

Начальник группы карандашом тыкал в карту, постеленную на рюкзаках, а штурман вертолета по внутренней рации передавал данные командиру судна. Мы вели следы группы по речке, пока они не поднялись на наледь (тарын), и на резком повороте ручья мы потеряли их. Невозможно было с вертолета проследить следы лыж на чистом льду. После короткого совещания вертолет полетел вниз по течению, по самому вероятному направлению движения группы. Через несколько минут полета наледь на речке закончилась, и мы вновь увидели следы. Я заметил, что на снегу меньше стало следов лыжных палок. Доложил о своих подозрениях начальнику группы. Он распорядился развернуть назад вертолет. Ещё раз посмотрели внимательно. Мои подозрения подтвердились. До наледи, следов палок по обеим сторонам лыжной дорожки было больше, чем после. У нас возникло подозрение – распад группы на две части. А это самое страшное, что может произойти в таких случаях.

Конфликт, который вспыхивает на второй-третий день после потери маршрута и блуждания, в таких случаях почти всегда приводит к появлению альтернативных мнений, если руководитель группы не имеет достаточного авторитета, то распад группы неизбежен.

Чтобы избежать таких случаев, группы туристов на таких сложных маршрутах всегда состоят из нечетного числа участников. Чтобы при голосовании в спорных ситуациях, всегда было большинство за какой-нибудь стороной. Это правило написано жизнями многих туристов. А тут, мы имеем дело с нарушением этого негласного правила. Изначально их было девять, но одна из девушек, осталась в Усть-Нере в качестве связной. Она и подняла тревогу. А группа ушла на маршрут ввосьмером.

Командир судна и наш начальник приняли решение посадить вертолет и обследовать участок нашими силами.

На земле, вернее на льду, у меня сразу пропала тяжесть в голове, весь полет меня немного подташнивало. С детства не люблю летать на самолетах и вертолетах.

Осмотрели весь тарын (наледь) и не нашли никаких следов разделения группы. Совещание нашей группы вокруг карты местности, тоже ничего не прояснила.

Вокруг на ярком апрельском солнце сияли белизной крутые склоны и чистое голубое небо. И никаких следов пребывания людей. Даже следов и тропинок редких снежных баранов и то не видно. Из-за того, что вертолет стоял с работающим двигателем ничего невозможно было слышать, даже если бы кто-то кричал или стрелял в воздух.

Решили дальше лететь по следам. На коротком совещании пришли к выводу, что на ровном участке некоторые, возможно, не пользовались лыжными палками.

Ми-8 тяжело, поднимая огромный снежный вихрь, поднялся на рабочую высоту, и мы опять прильнули к иллюминаторам. Следы нас привели к речке, которая впадает в Индигирку. Как и ожидали со страхом, следы палок на лыжне, не добавились.

Командир Ми-8 объявил, что возвращаемся на базу. Топливо на исходе, да и световой день заканчивается.

Вечером, за ужином было решено обратиться руководству партии геологов, у которых вертолет Ми-8 тоже базируется в аэропорту Усть-Неры. Чтобы, завтра с утра искать группу на двух вертолетах.

Девушка – связная от пропавшей группы подписала гарантийное письмо о возмещении расходов на поиск группы вторым вертолетом, а мы (спасатели) разделились на две группы. Плюс взяли местных, трех добровольцев, которые имели навыки хождения в горы. Двое были сотрудниками местной горнолыжной базы, а один турист со стражем, врач по профессии.

Утром, после короткого совещания и инструктажа, полетели на поиски. Второй вертолет должен обследовать боковые речки, которые стекают с северного склона хребта, а мы продолжим вчерашний путь.

Через час полета от наземной станции поступило сообщение, что несколько туристов вышли на стоянку оленеводов в Момском районе. Второй вертолет находился ближе к ним, поэтому они полетели туда.

Так как в сообщении было сказано, что вышли к людям только четверо, мы решили продолжить поиски. И полетели по вчерашним следам. Через некоторое время, пилоты заметили палатку. Облетели, но палатка оказалась пустой, сели, забрали палатку, рюкзак и чайник. На месте не нашли никаких записок, блокнотов. В палатке были разбросаны грязное белье, сменная одежда и всё. Значит, они решили дальше идти налегке. С собой взяли только спальники и еду.

По оставленным следам, выходило, что следы были только двоих.

Это обстоятельство, нас сильно озадачила. У меня, да и у всех тоже, появилась плохое предчувствие. Мало того, что они разделились на две группы и получается, что они еще раз разделились и пошли уже по двое? Это уже выходила за рамки нормального поведения в горах.

У них было три палатки, в большой палатке спали четверо и две палатки, где спали по двое туристов. В это время, ночью температура падает до -20-25С. На южных склонах гор, по берегам ручьев, растут редкие и хилые кусты, других деревьев для костра нет. Так что, разжечь на ночь костер – не вариант. Делать нечего, мы полетели вдоль ручья, по их следам.

Тем временем со второго вертолета передали, что забрали четверых и летят в Усть-Неру, состояния туристов тяжелое.