А. А. Алябьев

В Москве он особенно остро ощутил, что занялась заря русской музыки. Постановка оперы Глинки «Иван Сусанин» (1836 г.) ознаменовала наступление классической эры русского музыкального искусства. Не могло не воодушевить композитора обращение Глинки к его «Соловью» (фортепианные вариации 1833 г.), так же как и включение в изданный им сборник алябьевской элегии «Где ты, прелестный край» в «соседстве» с такими гениальными созданиями самого Глинки, как его романсы «Сомнение», «Где наша роза», и «Лезгинской песней» Даргомыжского.

В эту же пору в жизни Алябьева произошло большое и радостное событие. В 1840 году, ровно через год после смерти Офросимова, первого мужа Екатерины Александровны, она стала женой Алябьева. Только теперь они смогли соединить свои судьбы, хотя Алябьев был уже не молодым, больным, материально необеспеченным, к тому же гонимым, поднадзорным «преступником».

А над композитором уже сгущались новые тучи преследований. До сведения полиции, жандармерии и самого царя дошли, наконец, достоверные сведения о незаконном пребывании Алябьева в Москве. Раскрылась его фиктивная «командировка». В неловком положении оказались генерал Перовский и сам Бенкендорф, не проявивший достаточной бдительности.

И снова Алябьев лишен гражданских прав, уволен со службы и по приказу разгневанного царя на этот раз ссылается в Коломну.

Легко представить себе моральное состояние преследуемого, затравленного человека. В 1842 году Алябьеву шел пятьдесят шестой год.

Несколько оправившись от нового потрясения, композитор снова взялся за работу над оперой «Аммалат-Бек», написал «Черкесскую песню» на слова Лермонтова, закончил несколько ранее начатых музыкально-театральных произведений.

Новая полоса жизненных испытаний не сломила композитора, а сделала его еще более настойчивым в творческих исканиях, пристальном внимании к явлениям русской общественной мысли, литературы, искусства 40-х годов. Обострение социального чувства, интерес к темам и сюжетам, взятым из жизни «низших слоев», — все эти черты, характерные для деятелей наступающей эпохи критического реализма, нашли свое отражение и в творчестве Алябьева.

Композитор обращается к поэзии Огарева — революционного демократа, друга и единомышленника Герцена. Правдивые, реалистические зарисовки жизни русской деревни, образы подневольного человека привлекают теперь внимание композитора. В стихах Огарева Алябьев оценил их демократизм, поэтическую силу, гражданственное звучание, именно то, что принесло поэту любовь и признание передового читателя.

Дом на Новинском бульваре, где жил Алябьев в последние годы

Первый опыт воплощения поэзии Огарева в песенно-романсной лирике Алябьева — песня «Кабак», выражающая жалобу крестьянского парня на свою бедняцкую долю, облегчение которой он находит в кабаке за чаркой хмельного вина. Текст стихотворения положен на плясовую мелодию народнопесенного склада. Тем большим контрастом звучат на этом фоне слова горькой иронии. Песня изложена в куплетной форме, но каждый куплет воспринимается с новым и новым эмоциональным оттенком благодаря найденным композитором разнообразным выразительным средствам. Это была большая творческая удача композитора.

Обличительная тенденция произведения по образному содержанию, способу его раскрытия предвосхищает гениальные создания Мусоргского, его картины народной жизни («Калистрат», «Колыбельная Еремушки»). По меткому определению Асафьева, это была прозорливая «догадка вперед».

Около двух лет продолжалась ссылка в Коломну. Понадобились новые хлопоты жены, родных, новые «хождения по мукам» для того, чтобы добиться «высочайшего соизволения» «жительствовать в Москве под надзором полиции», но с тем, «чтобы не показываться в публике». Вот когда была зафиксирована «формула репрессии», по существу тяготевшая над композитором уже в течение восемнадцати лет. Никакой амнистии, никакого восстановления в правах, по-прежнему под надзором полиции, по-прежнему с клеймом преступника.

Летом 1843 года Алябьев возвратился в Москву и поселился в домике жены в Подновинском, в местах, связанных с воспоминаниями юности, неподалеку от дома Грибоедова, трагически погибшего еще во время пребывания Алябьева в сибирской ссылке.

Социально-обличительная тема, прозвучавшая в песне «Кабак», продолжается и углубляется в песне «Изба» — также на стихи Огарева[19].

Демократическая устремленность творчества композитора сказывается и в «Узнике» на слова Пушкина.