А. А. Прокоп

Это — был он. Хорошо ещё, что он не обращал внимания на отца Кирилла. Желания подойти к брату по оружию у отца Кирилла не возникло. Понимание отсутствовало, объяснение могло быть только в области внезапного сумасшествия, но отец Кирилл прекрасно отдавал отчёт в собственной адекватности. Здесь также не могло быть ошибки. Время продолжало стоять в оцепенении. Воздух темнеющего вечера не хотел двигаться, вместе с ним, у ограды стоял Резников, ожидая там кого-то или специально явившись, чтобы дать о себе знать испуганному не на шутку отцу Кириллу. Сколько длилось рандеву? Скорее минуту, которая стала вечностью, разделив уже и без того не один раз разделенную жизнь отца Кирилла. Только этот раздел находился несколько в иной плоскости, и от того отцу Кириллу, сейчас больше всего хотелось упасть на колени в своем темном углу, поднять взгляд к горящим тусклым светом свечам и лицезреть образ спасителя. Обратиться к нему и если снова не будет ответа, то будет частичка успокоения, которая зачастую и есть ответ. Та малость, что всё одно коснется души и хоть как-то укрепит ослабший дух и тело.

За спиной отца Кирилла послышался звук приближающегося автомобиля. Отец Кирилл инстинктивно повернул голову в сторону звука. Ему навстречу двигался зеленый Виллис, который возил председателя местного колхоза со звучным названием «Путь Ильича». Отец Кирилл отвлекся на несколько секунд, потом спохватившись вернул свой взгляд в сторону Резникова, но того не было возле забора. Несмело отец Кирилл подошел к месту, где совсем недавно стоял Резников. Отцу Кириллу хотелось увидеть не притоптанную траву на этом маленьком пятачке. Лучше, пусть будет галлюцинация, чем явившийся из самой, что ни на есть преисподней Резников. Но, к разочарованию отца Кирилла, трава была примята и даже отчетливо вырисовывались два отпечатка офицерских сапог. Отец Кирилл постоял самую малость, на месте Резникова. Посмотрел по сторонам, пытаясь по-детски понять, куда мог испариться капитан Резников в течение десятка секунд. Взглядом отец Кирилл ещё сопровождал удаляющийся автомобиль, как-то само собой начало оживать всё вокруг него. Появились чуть слышные звуки позднего вечера, оцепенение кануло в небытие, но остался факт. Он то и не давал свободно выдохнуть. От этого не двигались нормально ноги. И когда отец Кирилл всё же сделал несколько шагов, то почувствовал, что ноги чужие, онемевшие. Кто-то закашлял за его спиной, и отец Кирилл вздрогнул, застыл на месте боясь обернуться назад. Он ждал, что через мгновение раздастся знакомый голос. Неприятный тон, которого, пройдя через три десятка лет, вот-вот коснётся его слуха. Но за спиной стояла тишина, а за ней отцу Кириллу от чего-то почудился Пасечников.

* * *

Смерть недруга не обрадовала отца Кирилла. Узнав о случившемся, он сильно помрачнел, совсем не верилось в несчастный случай. Было ощущение другого, но чего? Отец Кирилл никогда до этого не испытывал чего-то подобного, что-то давило изнутри не давало нормально проанализировать ситуацию.

— «Кто мог убить Пасечникова? Кто помог или нарочно хочет подставить меня’’?

Такие или близко схожие с этим мысли одолевали отца Кирилла.

— «Может все-таки он утонул сам, но бывает же всякое’’.

Успокоение не давало результата от того, что сам отец Кирилл не хотел верить в столь простое развитие событий. Иногда к нему приходила совсем уж сладкая мысль, связанная с карой божией, что наконец-то настигла нечестивца Пасечникова. Но опять же, всё это было фантастикой, а истина была, как всегда где-то рядом. Она напоминала о себе отцу Кириллу, не давала принять какую-то версию, но при этом мучила его, вгоняя в паническую череду размышлений, которые становились ему уже ни под силу. Долгие годы дали опыт, принесли с собой закалку, но в какой-то момент всё это перешло незримую черту и теперь не помогало, а напротив отравляло сознание своим присутствием. Непреодолимая усталость стала частью жизни, давила отца Кирилла собой. Он впадал в психозы, за которыми стояли слова Резникова произнесённые очень давно — «удавись».