А,Б,В,Г,Д и другие

– Ну, а если мы выйдем завтра в какой-нибудь поселок, – настаивала Валентина. – Купим продуктов и пойдем дальше.

– А кто возражает? – сказал Стасик. – Конечно, если завтра... Но Алексей Палыч говорит верно: посылать на деревню дедушке нельзя никого. Кто у нас дальше? Гена...

– Чего тут особенно рассуждать. Надо идти. А куда, по-моему, все равно. Встретим поселок, тогда и думать будем.

– Елена Дмитриевна, теперь вы...

– Вы уже сами все решили, мне добавить нечего.

– Но хоть в какую сторону идти?

– Мне кажется, на север.

Вид у Лжедмитриевны был довольно унылый. Из этого Алексей Палыч сделал вывод, что рюкзак она столкнула нечаянно. И печалилась она сейчас не о рюкзаке, а о том, что прекращается поход и заканчивается ее исследовательская работа.

– Марина?

– Я согласна с Алексеем Палычем и с Еленой Дмитриевной. С тобой я не согласна.

– Интересно, – сказал Стасик. – Я же еще ничего не сказал.

– Все равно не согласна.

– Ладно, – сказал Стасик. – Я тоже согласен с Алексеем Палычем.

– А я предлагаю идти прямо к "Гастроному", – заявил Шурик.

– Тебя пока не спрашивали. Чижик?

– Ж-железка... – сказал Чижик.

Немногословная речь Чижика, как обычно, требовала расшифровки.

– А он колоссально придумал! – сказал Гена. – От озера часа два хода до железки! А там обязательно выйдем к станции! Придется переправиться обратно, но зато – верняк.

Действительно, почему-то мысли ребят были направлены только вперед, в том направлении, в котором они двигались четыре дня. Все забыли об оставленной за спиной железной дороге. Даже Алексей Палыч забыл, хотя сам устлал полотно деньгами в размере четырех кровных рублей.

– Тогда все очень просто, – сказала Валентина. – Пускай за продуктами сходят двое. Дорога недалеко, они ее не пройдут. Да и компас есть. Двое переправятся и сходят, а мы их здесь обождем.

– Я возражаю! – воспротивился Алексей Палыч. – Ведь мы уже решили, что группу разделять нельзя. Не вижу особой разницы – в какую сторону они пойдут. Сколько это займет времени? Сколько мы их должны ждать? Предположим, что они выйдут к железной дороге. Можно идти налево, можно направо. Ну, об этом мы договоримся. Но на железной дороге бывают перегоны между станциями и в двадцать и в тридцать километров. А это уже, если туда-обратно, не сутки и не двое. Я не говорю о том, что на таком длинном пути все может случиться. Даже если не говорить о каких-то чрезвычайных обстоятельствах... Идут двое. Представьте, что один всего-навсего подвернул ногу. Идти он не может. Что же им делать и кто им поможет? От озера до железной дороги нет даже тропы. Где мы их будем искать в лесу? Мне кажется... Нет, мне не кажется, я совершенно уверен: единственный выход – возвращаться всем вместе.

– Двое переправятся за полчаса, – настаивала Валентина, – а мы все потратим полдня.

– Согласен, – сказал Алексей Палыч. – Мы сэкономим несколько часов. Ты даже забыла умножить их на два, потому что предстоит обратная переправа. Но зато мы можем потерять все, если что-то случится с теми двумя.

Надо сказать, что произнося свою горячую речь, Алексей Палыч немного забылся. Такая настойчивость была ему не по чину: он не был даже рядовым членом группы, а всего лишь рядовым иждивенцем. Но горячность его и логика подействовали на ребят. В нем чувствовалась заинтересованность. Так оно и было. Только заинтересованность совсем другого рода, чем думали ребята. Они решили, что он хочет во что бы то ни стало продолжить поход; Алексей Палыч во что бы то ни стало хотел закончить его. Сейчас такая возможность появилась; Алексей Палыч, грешивший любовью к процентам, оценивал ее близкой к ста. Со станции он группу не выпустит. Он пойдет на все: объявит Лжедмитриевну сумасшедшей, группу неподготовленной или даже пошлет телеграмму тому самому министру, у которого сейчас находился. В телеграмме можно написать, что группа выходит в маршрут, имея в своем составе тяжело больных. Пускай удивятся. Пускай не поверят. Но проверять обязательно станут, и ребят задержат. А там видно будет...

Главное – вывести из лесу всех.

Ребята пошли в ловушку довольно охотно. Потеряют всего сутки, зато – с гарантией.

– Кто за? – спросил Стасик.

Проголосовали все, кроме Валентины и Лжедмитриевны.

– Вот и хорошо, – сказал Алексей Палыч голосом слишком бодрым для того, чтобы быть искренним. – Завтра пойдем, завтра и вернемся.

– Назад мы возвращаться не будем, – послышался голос Лжедмитриевны.

Ребята уставились на нее в изумлении. Правда, она не голосовала, но все уже привыкли к тому, что она не вмешивается; тем более – в такой повелительной форме.

– Почему? – спросил Стасик. – Все же решили...

– Назад возвращаться нельзя.

– Почему?

– Сейчас я тебе объяснить этого не могу.

Алексей Палыч понял, что наступил момент, когда авторитет Лжедмитриевны довольно сильно покачнулся. Он поспешил наклонить его еще больше.

– Извините, – сказал он, – но это нелогично. Впереди неизвестность, а вернуться – единственная возможность продолжить поход.

– Нелогично с вашей точки зрения, Алексей Палыч. Но вы же можете предположить, что я знаю то, чего не знаете вы.